Напишите мне вот тут номер вашего мобильного, пожалуйста, если мне вдруг что-то нужно будет уточнить, – Полина протянула ей ручку и блокнот, и Ирина с видимой неохотой написала номер телефона.

– Я могу идти?

– Да, спасибо вам за информацию.

Когда Полина вернулась на крыльцо подстанции, Двигунов по-прежнему сидел в той же позе, скрестив на груди руки, и дремал.

– Что-то интересное узнали? – спросил он неожиданно, и Полина даже подпрыгнула:

– Черт! Я думала, вы спите.

– Ну, какой опер спит на задании, а? Просто глаза прикрыл, но поляну-то секу. Что вам эта девица наболтала?

– Негрич была любовницей убитого Митина.

Двигунов резко сменил позу, снял очки и уставился на Полину:

– А вот это уже кое-что… Смотрите, что получается… рана в области сонной артерии, нанесена скальпелем – годится? Да, Негрич – фельдшер, анатомию знает, скальпелем тоже владеть обучена.

– Это ни о чем не говорит. А вот то, что буквально накануне она застала Митина в постели с другой женщиной, вполне может явиться мотивом. Но три других трупа мы ей не предъявим, – возразила Полина.

– Да погодите, Полина Дмитриевна! Если эксперт даст заключение, что характер ран одинаковый…

– …то все равно не получается. В крови трех первых жертв – снотворный препарат, трупы чистые, а труп Митина буквально в луже лежал. Его убили там, где нашли. И если это Негрич, то здесь чистое убийство в состоянии аффекта. И три остальных трупа ни при чем, – упиралась Полина, и тут Двигунов достал из кармана козырь:

– А кубики?

Полина ошарашенно молчала, глядя на оперативника, и понимала, что он прав. В кармане куртки Митина тоже лежал кубик, и об этом она сама сегодня говорила прокурору, отрицая наличие имитатора.

– Вот черт… – пробормотала она, защелкав пальцами. – Но тогда непонятно, зачем она убила трех предыдущих.

– Могла планировать убийство Митина заранее, вот и обставилась под маньяка.

– Нет. Во-первых, женщины убивают импульсивно, крайне редко вынашивая планы, и уж тем более не обставляют убийство как серийное. И, во-вторых, поймала его на измене Негрич только сутки назад. Не получается.

– Я чувствую, что должна быть какая-то связь, должна! – Двигунов ударил себя кулаком по колену и поморщился от боли.

– Должна. Но пока ее нет. Будем ждать.

В это время под шлагбаум вошла «Газель» с номером «7» на борту, припарковалась в ряду других машин, а из салона вышла молодая женщина лет тридцати в серо-синем форменном костюме и с большим чемоданом в руках.

– Обработка не нужна, – крикнула она, повернувшись к водителю, который тоже вышел из машины и сразу закурил.

– Хорошо, Пална, иди хоть чаю попей.

Она приближалась к крыльцу, а Полина рассматривала ее, не отрывая взгляда. Невысокая, плотная, с длинными волосами, забранными в хвост и замотанными в шишку, с миловидным круглым лицом, Виктория Негрич не производила впечатления человека, только накануне хладнокровно перерезавшего шею своему любовнику.

Когда она поравнялась с Полиной, та чуть отступила в сторону, но дорогу Негрич перекрыл Двигунов:

– Негрич Виктория Павловна?

– Да, это я, – спокойно, без тени удивления отозвалась она.

– Капитан Двигунов, Уголовный розыск. А это следователь Каргополова. Мы должны задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, – и снова ни тени удивления, ни намека на страх. – Давайте в холле сядем, там нам не помешают.

Она аккуратно обогнула Двигунова и вошла в здание. Тот недоуменно посмотрел на Полину, пожал плечами и пошел следом.

В просторном холле было темновато, но Виктория отдернула штору на окне, возле которого стоял диван:

– Присаживайтесь.

Сама она устроилась возле журнального столика, на котором валялись какие-то журналы:

– О чем вы хотели поговорить? Нашлась цепочка?

– Какая цепочка? – не понял Двигунов.

– Как – какая? С крестиком, что с шеи девочки пропала.

– Погодите, Виктория Павловна, ни о какой цепочке я не знаю, мы тут вообще по другому вопросу. Вы знакомы с Максимом Васильевичем Митиным?

– Да, знакома, – спокойно ответила Негрич, но от Полины не укрылось, что этот вопрос ей неприятен.

– А когда вы его видели в последний раз?

– Вчера утром на летучке после смены. А почему вы об этом спрашиваете?

– А где вы были сегодня ночью?

– Дома, – и вот тут Полине снова показалось, что вопрос женщине опять неприятен, а уверенности в голосе слегка убавилось.

– И подтвердить это никто, конечно, не может? – продолжал Двигунов.

– Моя тетя лежит в больнице, у нас больше никого нет. Я была в стационаре до семи часов, там меня видела администратор в справочной, я провела там время с двух часов дня.

– Сидели в холле? – удивился Двигунов, делая в блокноте пометки.

– В кардиореанимацию не пускают родственников. Я сижу в холле, и каждый час мне сообщают состояние.

– Ну, допустим. А после больницы куда вы поехали?

Негрич недоуменно уставилась на оперативника:

– Как – куда? Домой… – но это прозвучало, скорее, как вопрос.

«Она что же, не знает, куда из больницы пошла? – подумала Полина. – Или пытается скрыть? Выходит, есть что?»

– И после из дома не выходили? – напирал Двигунов, и Полина, внимательно наблюдавшая за женщиной, увидела, что она становится все более неуверенной, теребит рукав куртки, смотрит поверх головы оперативника.

– Н-нет…

– Но это не точно, да?

– Почему? Точно…

– Погодите, Виктория Павловна, я сейчас не очень понимаю… вы поехали домой, но не помните, оставались ли там до утра или куда-то выходили?

Негрич затравленно оглянулась на Полину:

– Я помню, помню…

– Ну, так скажите четко.

– Да, помню.

– Тогда, значит, помните и то, как убили Максима Митина?

Она вдруг вскочила и бросилась к дверям, но Двигунов, хорошо тренированный и обладавший отличной реакцией, в один прыжок догнал ее и повалил на пол:

– А вот это зря, Виктория Павловна. Сейчас нам придется в отделение проехать.

На шум откуда-то из глубины помещения выбежали несколько медиков, один из мужчин решительно шагнул к корчившейся на полу Виктории, но Двигунов вынул удостоверение:

– Спокойно, граждане медработники, Уголовный розыск. Виктория Павловна задержана.

– За что? – спросил мужчина, бросив взгляд на удостоверение.

– В интересах следствия не разглашается. Поднимайтесь, гражданка Негрич.

Она с трудом встала на ноги, окинула коллег мутным взглядом:

– Я не виновата…

– Да в чем, Вика? – спросил все тот же мужчина.

– Ни в чем…

– Разберемся, – пообещал Двигунов, крепко взяв ее за локоть. – Поехали, Полина Дмитриевна. Или вы тут пока останетесь?

– Нет, мне тут все понятно.

Полина хотела допросить Негрич как можно быстрее, пока та ошарашена задержанием и находится в прострации.

Все, кто в этот момент находился на подстанции, высыпали на крыльцо и провожали Негрич сочувственными взглядами. От Полины не укрылось, что в этой толпе абсолютно нет злорадствующих лиц, наоборот – чувствовалось желание поддержать, помочь.