Алана всегда считала себя законопослушной гражданкой. С самого детства она делала только то, что ей говорили другие. Потому что другие знают лучше, и это не обсуждалось.

Вот и сейчас она, конечно же, не стала бы открывать эту дверь, раз уж там была эта надпись. Но тут со стороны лестницы послышались голоса и громкий смех. Чьим-то родителям дружно приспичило отправиться на перекур – и, судя по топоту, их было там не меньше ста человек.

Алану накрыл острый приступ клаустрофобии и антропофобии8 одновременно. Видеть никого не хотелось, но ещё меньше хотелось, чтобы увидели её, выходящую из курилки. Стыд и срам, а ну, как кто-то из знакомых или знакомых знакомых узнает её, и решит, что она курит? Плохо соображая, что делает, Алана схватилась за ручку второй двери, пребывая, впрочем, в уверенности, что та окажется запертой. Но дверь неожиданно легко поддалась, Алана проскользнула в неё, и ахнула. Она оказалась на крыше!

Вид сверху был просто потрясающий. Машины и люди такие маленькие и смешные, с высоты шестого этажа город напоминал копошащийся муравейник. Пройдя вперёд по гладкому шиферу, Алана остановилась на краю. Здесь было хорошо и спокойно – не слышно грохота автоматов, не смердели пепельницы, никто не подмигивал и не ржал, прицокивая языком.

От нагревшейся за день поверхности крыши исходило приятное тепло. Алана смотрела вниз и внезапно голову прострелила безумная мысль: как легко было бы, наверное, просто взять и сделать шаг. Всего один шаг – и больше никаких проблем. Никаких и никогда. Всего один малюсенький шажочек, и… а интересно, что там?

"Всего один шаг, и ты это узнаешь", – эхом отдалось в голове.

А вдруг там мама, там бабушка, там Лёлька? И они ждут её?

Всего только один единственный шаг…

– Алана! – услышала она за спиной.

Она обернулась (нехотя, как человек, которого оторвали от крайне интересного занятия) и увидела Павлика. Как он её нашёл? Братишка стоял посредине крыши, и глаза его подозрительно блестели.

– Алана, что ты делаешь? – срывающимся голосом крикнул малыш.

Алана смотрела сквозь брата, плохо соображая, что ему от неё надо. Зачем он здесь? И какое ему дело до того, что она делает?

А действительно – что?

Павлик подбежал к ней, прижался, уткнулся лицом в живот. И неожиданно громко всхлипнул. Алану пробил озноб. Господи, они же стоят так близко к краю!

Медленно, словно опасаясь, что внезапно поднимется ветер, и сдует их обоих вниз, Алана взяла Павлика за плечи и вместе с ним отошла на безопасное расстояние. И только после этого осмелилась вновь обернуться и посмотреть на город. Что у неё с головой? Она на самом деле думала о том, чтобы?..

– Ничего, малыш. Ничего. Я просто хотела… хотела посмотреть, что там, внизу.

Павлик поднял голову. Его большие испуганные глаза в обрамлении пушистых ресниц блестели от слёз.

– Ты хотела уйти? Бросить меня? Оставить одного? – спросил он.

– Не говори глупостей! – ответила Алана. – Куда я могла уйти… с крыши?

Но в душе она содрогнулась. Павлик потупился.

– Ты знаешь, – еле слышно отозвался он, и Алана почувствовала пробежавший по спине неприятный холодок. Павлик всегда говорил: "Ты знаешь", когда она пыталась утаить что-то от него, убеждая себя в том, что есть вещи, о которых ребёнку знать ещё слишком рано. Но она действительно знала. В слово "уйти" её брат сейчас вложил совсем другой смысл. "Уйти" – то есть уйти навсегда. Насовсем.

Покончить раз и навсегда с этим миром, с этой жизнью.

Алана присела перед братишкой на корточки. Вытирая ладонями слезы, катившиеся из его глаз, с любовью рассматривала его такое родное, чистое детское личико, курносый нос, золотистые веснушки, крохотную родинку над губой. Какой же он ещё маленький и беззащитный перед этим жестоким миром! Алана прямо-таки возненавидела себя. Они были одни друг у друга, и больше никого кроме них самих в этой жизни у них не было. Да как ей только в голову могло взбрести оставить Павлика?

"Ну, вообще-то у мальчишки есть родители, – прошелестел где-то в её голове едва различимый голос. – Какие бы они ни были, но они его по-своему любят и даже заботятся, по мере своих возможностей. Подумай лучше о себе: вот ты-то действительно одна! Не боишься, что когда-нибудь пацан пошлёт тебя подальше и выберет мамочку с папочкой?"

Алана не знала, чей это голос, но она была очень хорошо с ним знакома. В последнее время он начал частенько наведываться к ней, обычно в какие-то сложные, напряженные моменты. Как будто у неё завёлся свой личный демон, нашептывающий в уши всякие гадости. Вот только этого ещё ей и не хватало!.. Алана отогнала "демона" решительно и бесповоротно.

– Я никогда тебя не оставлю, малыш, – прошептала она, прижимая светлую головку брата к груди. Павлик ещё раз всхлипнул.

– Правда? – недоверчиво буркнул он, но в голосе явно слышалось облегчение.

– Честное слово. Клянусь!

– Никогда-никогда?

– Ни-ког-да! – от всей души выпалила Алана. Временно побеждённый демон ехидно прошуршал что-то неопределённое и растворился в глубине её сознания. До… следующего раза.

– Ну, хорошо, – Павлик покосился на сестру мокрым глазом и вытер нос тыльной стороной ладони. По тону было заметно, что он дуется ещё, но совсем чуть-чуть. – Тогда пойдём? А то Петька все жетоны в "Танчики" просадит.

– В "Танчики"? – Алана рассмеялась и чмокнула его в кончик носа. – Ты мой хороший!.. Пойдём, конечно!

Они покинули опасную территорию, взявшись за руки, и крепко держась друг за друга. Задержав дыхание, проскочили между двумя рядами чадящих, будто мазутные котельные, громкоголосых родительниц, которые ещё минут пять после их ухода возбуждённо обсуждали, чего "эта дылда" делала на крыше с зарёванным пацаном, и спустились по лестнице вниз. А увлечённый пальбой из виртуального огнемёта по железным чудовищам Петька даже не заметил их отсутствия.

******

Эта история произошла почти год назад. Алана задумалась, глядя на своё растерянное отражение со вторым, непонятно кому предназначавшимся хрустальным бокалом в руке. Интересно, смогла бы она на самом деле шагнуть с той злосчастной крыши, если бы Павлик, каким-то шестым чувством понявший, что с сестрой что-то неладно, не кинулся на её поиски и не остановил?

Ответить на этот вопрос однозначно не получилось и сейчас.

Едва очутившись в родительском доме, Алана сразу поняла, отчего о ней вдруг так срочно вспомнили. У отца с тётей Нюрой, новой женой, родился ребёнок – долгожданный сын и наследник, мальчик Павлик. Но бросать работу в винно-водочном магазине (где, собственно, они с папой и познакомились), тёте Нюре не хотелось, и новоиспеченным родителям срочно понадобилась няня.