Ну, да! Еще и Гений в такой сумасшедший день приперся за своими лыжами. Интересно, что он в следующий раз придумает? У одной Любашиной подруги бывший муж после развода чуть ли не каждый день в дом являлся, то за забытым будильником, то еще за чем-нибудь, за лыжами вот тоже приходил. Это Любаша хорошо помнила. Именно эти лыжи, за которыми тот явился летом. Надо же, лыжники! Никак сдаваться не хотят, на что-то еще надеются. Гению теперь надеяться уж точно не на что, это Любаша четко понимала, поэтому и разрешила ему остаться поужинать. С людьми надо расставаться хорошо. Никогда ведь не знаешь, как жизнь повернется. Как в сказке – «не убивай меня, добрый молодец, я тебе еще пригожусь»! Вот, может и Любаше Тарасовой Гений еще пригодится. Конечно, пригодится, да еще как! Ведь лучше него всё равно никто в банковских продуктах и махинациях не разберётся. Опять же, может быть, и неплохо, что он сегодня притащился, иначе ей бы, наверное, пришлось испытывать некоторую неловкость наедине с Комаровым. Не свидание же у них, в конце концов, а деловые обстоятельства так сложились. Да и Гений Любашу домогаться в присутствие Комарова вряд ли осмелится.

За стол сели раньше обычного. То ли обед, то ли ужин. Оказалось, что Комаров, как и Любаша, тоже уважает сухое вино, и организм Комарова винные продукты, в отличие от комбижира, странным образом совершенно не отторгает. Вот ведь хитрюга какой. Конечно, крепкие напитки Комарову врачи запретили категорически, но сухое вино выпивать разрешили. В разумных пределах. Запеченная рыба требовала белого. За вином помчался, разумеется, Гений, который за время своего проживания у Любаши тоже пристрастился к выпиванию за ужином и после. У Гения губа, как обычно, оказалась, совсем не дура, и он выбрал из имеющегося у Любаши запаса, самое дорогое вино.

Ужин удался на славу. Сергей Сергеевич так нахваливал Любашину рыбу, что ей вдруг захотелось срочно приготовить ему еще чего-нибудь, и непременно очень вкусное, чтобы удивить его, и опять услышать, как он её хвалит. Вот, оказывается как! Может быть, Любаша Тарасова вовсе не никчемная хозяйка, просто надо её как следует хвалить. Видать «напрасный труд» на деле не такой уж и напрасный. Вот, например, балерина вышла фуэте навертела, а ей никто из публики даже и не подумал устроить бурные аплодисменты. Будет она в следующий раз эти фуэте так же старательно наворачивать? Фиг вам, сбацает, как положено, но без души. Так и домашняя хозяйка. Налепит пельменей ручной работы, а никто даже спасибо не скажет. И нечего потом обижаться, что она после этого будет вас кормить исключительно магазинными полуфабрикатами! Другое дело, если эту домашнюю хозяйку всякий раз нахваливать, так она для вас в лепешку расшибется.

После еды вся компания вместе с вином перебазировалась в гостиную. Сергей Сергеевич умеючи растопил камин, стало очень уютно, несмотря на огромные габариты помещения. Валентины стали собираться домой и в этот момент раздался колокольный звон.

– Что это? – удивился Комаров.

– Интерком от ворот, – махнул рукой Гений. – Специально сделано так, чтобы во всем доме слышно было, даже в бассейне.

– Кого это черти принесли? Все наши вроде бы дома, – удивилась Любаша, растерянно оглянувшись на Валентину.

– Сейчас гляну, – сообщила та, направляясь в прихожую.

Колокольный звон продолжался и как будто даже нарастал, хотя Любаша понимала, что такого не может быть. Что-то тревожное было в этом звоне. Сергей Сергеевич изменился в лице и сильно побледнел. Видимо решил, что это за ним пожаловали следственные органы.

– Может опять очередной адвокат ломится? – растерянно предположила Любаша.

– Ой! Не накручивай себя заранее! Сейчас всё узнаем, – Гений отхлебнул из своего бокала и уставился в огонь, как будто именно там происходило что-то важное.

И тут в гостиную буквально ввалилась испуганная Валентина.

– Люба! Там, там…, – она замахала руками, указывая в сторону двери.

– Кто? – хором спросили все присутствующие.

– Алик там! – Валентина вытаращила глаза. – Как живехонький! Кричит «Люба, я вернулся», точно как в фильме.

Любаше показалось, что она превращается в ледяной столб. Разве что не холодно, но ни рукой, ни ногой пошевелить невозможно, да и язык тоже никак не хотел поворачиваться.

– «Берегись автомобиля» фильм называется, – невозмутимо пояснил Гений.

– Алик он кто? – поинтересовался бледный Комаров. – И откуда вернулся? Тоже из тюрьмы, как в фильме?

– Нет, он из неизвестного направления вернулся. Это муж Любани. Он сто лет назад исчез в неизвестном направлении. Вот, видимо, вернулся, – пояснил Гений. Он явно делал вид, что происходящее его никак не касается.

Колокольный звон продолжал неистовствовать.

– Люб! Открыть бы надо, – подала голос Валентина. – Не то разнесет ворота, он же бешеный, как сейчас помню.

Любаша моргнула и с трудом кивнула головой.

– Любовь Владимировна! Вам плохо? – Комаров вскочил со своего места.

Любаша помотала головой и махнула рукой, чтобы он сел обратно. Интерком, наконец, заткнулся, видимо Валентина открыла двери. В гостиной стало тихо, только и слышалось, как потрескивают поленья в камине. Любаша подумала, как хорошо, что в этот вечер она всё-таки оказалась дома не одна.

В гостиную, словно в прострации вернулась Валентина с остановившемся странным взглядом, а следом за ней явился Альберт Александрович Тарасов собственной персоной. Конечно, прошло много времени, и он изменился. Наверняка ведь и Любаша изменилась тоже, но она вдруг поймала себя на мысли, что никогда не замечала, как её муж так похож на прибандиченного самоуверенного «братка». Или это опыт работы в крупнейшей консультационной компании города так повлиял на мировосприятие Любаши Тарасовой? Ну, да! За время отсутствия у Алика вырос пивной живот, коротко остриженная голова поседела, но глаза-то остались прежними. Насмешливыми, нагловатыми и слегка бессовестными. Любаша прислушалась к себе. Ей совершенно не хотелось радостно кидаться на шею внезапно объявившегося супруга. И чего, собственно, радоваться? Да, она уже мысленно похоронила его и пролила по этому поводу несметное количество слез. Конечно, хорошо, что он оказался живым и здоровым. Но для кого это хорошо? Безусловно, это хорошо для него самого. А вот для Любаши хорошо ли это? Ведь это означает только одно – десять лет назад он бросил её одну с ребенком наедине с кучей проблем, которые он сам же и создал. Нет, еще можно было бы понять, если его похитили злые люди и удерживали в плену всё это время, но на человека, с трудом вырвавшегося из плена, он как-то совершенно не походил. Вон, морда какая гладкая. Всем своим видом Альберт Александрович Тарасов буквально демонстрировал окружающим свое благополучие и полное довольство собой и жизнью.

– Ну, здравствуй, Люба! – Алик раскинул руки в стороны и направился к онемевшей Любаше. Пришлось срочно придти в себя. Не хватало еще, чтоб он тут обнимашечки устроил.

– Стой там! – хрипло, но твердо сказала она, зайдя за диван, на котором восседали Сергей Сергеевич Комаров и Гений. Валентина в свою очередь прислонилась к стенке рядом с дверями в гостиную, в которых застрял её супруг Валентин, сурово топорща усы в спину Тарасова.