Кавос никогда прежде не капитулировал, ни при каких обстоятельствах, и в этот раз он поступил так только неохотно. Он сделал это, следуя приказу Дункана, сложил свое оружие только потому, что тысячи других солдат поступили так же. Их всех загнали в это помещение за пределами столицы, где они ожидали свою судьбу день за днем, и этому, казалось, не будет конца. Освободят ли их? Будет ли объявлена амнистия? Или их сделают рабами пандезианской армии? Или же Пандезия ждет момента, чтобы всех их казнить?

Кавос ходил по комнате, как делал каждый день, желая узнать свою судьбу. Он оглянулся на тысячи удрученных солдат, которые стояли, сидели или ходили, находясь в этом огромном каменной дворе, со всех сторон закрытом железными решетками. Они находились всего в миле от столицы и, оглянувшись, Кавос увидел пандезианский флаг, который развеивался за городскими воротами. Он кипел от злости. Кавос хотел получить всего лишь один шанс храбро атаковать пандезианцев. Ему все равно, если он умрет в процессе – он просто не хотел умирать таким образом.

Больше всего на свете Кавос хотел найти и освободить Дункана. Дункан был хорошим человеком и хорошим военачальником, который просто допустил одну ошибку, доверившись, поверив людям на слово. Мало таких, как он.

«Ты думаешь, они все еще живы?» – раздался голос.

Обернувшись, Кавос увидел Сивига, который стоял рядом с ним, глядя на него с тревогой в глазах.

Кавос вздохнул.

«Дункан не был рожден для того, чтобы умирать», – сказал он.

«Смерть не имеет над ним власти», – добавил Брамтос, подойдя к ним. – «Он очень много раз избегал ее. Если он умрет, значит, лучшее в нас умрет вместе с ним».

«Но его сыновей убили», – вмешался Сивиг. – «Это может подорвать его волю к жизни».

«Это правда», – признал Артфаэль, присоединившись к ним. – «Но у него есть другой сын, ради которого нужно жить. И дочь».

«Значит мы будем просто стоять здесь и ждать?» – спросил Брамтос. – «Ждать, пока пандезианцы решат наши судьбы, пока они не придут и не убьют всех нас?»

Они все переглянулись между собой.

«Они не убьют нас», – сказал Сивиг. – «Если бы они хотели нас убить, то почему еще этого не сделали?»

Кавос пожал плечами, когда все посмотрели на него.

«Возможно, нет», – ответил он. – «В конце концов, есть особая ценность в нашем публичной убийстве».

«Или в нашем порабощении», – добавил Артфаэль. – «Чтобы присоединить нас к своим армиям и отправить за море».

Пока они все стояли, испытывая беспокойство, вдруг воздух разрезал радостный крик. Кавос и остальные повернулись и посмотрели через железные решетки, увидев вдали большую группу пандезианских солдат, которые радостно кричали, размахивая флагом Пандезии. Он видел ликующих солдат, не понимая, что происходит.

Кавос окликнул стражу, которая стояла за стеной.

«Что случилось?»

Солдат повернулся и усмехнулся ему.

«Поздравляю», – сказал он. – «Ваш Король мертв».

Кавос почувствовал боль в животе, ломая голову и пытаясь понять. Неужели он имел в виду Дункана?

Но в следующую минуту он вдруг осознал – Энис, узурпатор.

«Ни один из нас не в безопасности», – сказал Сивиг. – «Если они уже его убили, то наверняка не пощадят нас».

Они все посмотрели друг на друга с мрачными лицами, и Кавос понял, что Сивиг прав. Они не уважали закон. К каждому из них приближается смерть.

«Наступает ночь», – сказал он, глядя на заходящее солнце, на зажженные факелы. – «Возможно, они тоже убьют нас завтра».

«Значит давайте не предоставим им такого шанса», – озвучил Кавос возникшую идею.

Они все посмотрели на него.

«У нас нет оружия», – сказал Сивиг. – «Что мы можем сделать?»

«У нас есть руки», – ответил Кавос. – «И наш разум. Иногда это все, что нужно».

Лица у всех были озадаченными и Кавос подошел к решеткам камеры.

«Эй вы, там!» – снова крикнул он страже. – «Нам нужна помощь!»

Пандезианский стражник, шагающий вдали, подозрительно посмотрел в его сторону.

«Какая помощь вам может быть нужна?» – спросил он.

«У меня здесь кое-что есть», – импровизировал Кавос. – «Кое-что, что Верховный Ра захочет увидеть».

Стражник нахмурился, после чего развернулся и приблизился, остановившись всего в нескольких футах.

«Если ты попусту тратишь мое время», – предупредил он. – «Я убью тебя и твоих друзей». – Он нахмурился. – «Что же это?»

Кавос сглотнул, думая быстро. Ему нужно было, чтобы стражник подошел ближе.

«Ты можешь принести это ему сам и стать героем», – сказал он. – «Все, что я хочу взамен, – это больше провизии».

«Вам повезет, если я не убью вас», – огрызнулся стражник. – «А теперь покажи мне».

Вдруг вспомнив о драгоценном камне в своей сумке, который дала ему жена перед тем, как он ушел на войну, Кавос вынул его, развернул и показал сияющий красный рубин.

Заинтригованный стражник сделал шаг вперед, на что и надеялся Кавос, и остановился перед железными решетками.

«Передай его через решетку», – приказал он.

«Разумеется», – ответил Кавос.

Он протянул руку с драгоценным камнем, просунул его через решетки и, когда стражник потянулся к нему, Кавос уронил камень. Солдат присел, чтобы поднять его, и Кавос ударил его ногой по лицу через решетку изо всех сил, вырубив его.

Началась внезапная суматоха, когда все узники вокруг него взволнованно бросились вперед. Кавос просунул руку через решетки и схватил тело, после чего подтащил его вперед, потянулся к поясу стражника и схватил ключи. Все мужчины вокруг него радостно заголосили, когда он быстро открыл дверь трясущимися руками.

Тяжелые железные двери скрипнули, отворившись.

Кавос остановился у дверей камеры, выглянул наружу и увидел пандезианцев вдали, которые, к счастью, пока их не заметили. Все узники неуверенно остановились в дверях позади него. Кавос повернулся лицом к ним.

«Мужчины», – объявил он. – «Мы безоружны. У нас два выбора: мы можем сбежать в свои дома, сбежать из столицы и отправиться как можно дальше, или же мы можем поступить как воины, как мужчины Эскалона – убить этих захватчиков, отобрать их оружие и спасти своего командира! Вероятно, мы умрем, пытаясь. Но мы умрем с честью! Вы со мной?!»

Раздался громкий крик. Все узники единогласно вышли за ворота единой силой, бросившись на пандезианцев, собираясь сражаться не на жизнь, а на смерть. Они или умрут на этом поле, или отвоюют Андрос.

«Дункан», – думал Кавос. – «Держись там. Мы идем за тобой».

Эйдан стоял вместе с Мотли на вершине импровизированной сцены, на огромной деревянной платформе в центре Андроса, и смотрел на море лиц. Он застыл. Впервые в жизни Эйдан разыгрывал сражение на сцене. Никогда прежде он не приближался к сцене, никогда не встречал актеров до Мотли и, стоя здесь как часть представления, мальчик смотрел на толпу, в то время как все смотрели на него, никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким застенчивым. Он хотел свернуться в клубок и умереть.