Сплюнув себе под ноги, Матиас криво улыбнулся.

– Да катитесь вы ко всем чертям, – сказал он и, развернувшись, зашагал прочь.

– Отпусти меня. – Ян тяжело дышал. – Я не собираюсь догонять этого козла.

Оливер отступил.

– Ничего не хочешь объяснить? – спросил он.

– Нет ни малейшего желания. – Ян принялся изучать свои руки. Костяшки пальцев были ободраны до крови.

– Пойдем, их надо промыть. – Оливер кивнул в сторону своего дома.

Хельга не собиралась идти вместе с ними.

– Нельзя так оставить Матиаса. – Она попятилась. – Я скоро вернусь.

– Хельга, нет! Ты не пойдешь одна, – возразил Оливер.

– Он мой брат. Все будет хорошо. Я скоро вернусь… Если что – позвоню.

С этими словами Хельга развернулась и быстрым шагом направилась вниз по улице. Она прекрасно знала, где искать Матиаса.

* * *

Как Хельга и предполагала, Матиас отыскался на футбольном поле рядом с гимназией. Раньше Хельга часто приходила сюда на утреннюю пробежку и вечерние тренировки. Ближе к ночи поле закрывали, но Хельгу, Оливера, Матиаса, Яна и Томаша это не останавливало. Перемахнув через высокий забор, они тайком пробирались на аккуратно подстриженный газон, где бегали, смеялись или просто лежали на траве, наслаждаясь бескрайним звездным небом. Местный сторож Юри обходил территорию дважды за ночь, и, если не попадаться ему на глаза, можно было проторчать здесь хоть до утра.

Матиас понуро сидел на трибунах. Хельга шла к нему по мокрой от дождя траве, не замечая грязи и лужиц. Прохладный воздух взбодрил ее, отогнал сонливость, но усталость не отступала. Каждое движение требовало усилий, а тело, казалось, весило не меньше тонны.

– Я должен был догадаться, – со вздохом сказал Матиас, когда Хельга опустилась на соседнее кресло.

– Ты всегда приходишь сюда, когда чем-то расстроен. – Она взглянула на него. Разбитая губа распухла, но кровь уже не текла. Достав из сумки упаковку бумажных салфеток, Хельга протянула их Матиасу. – Когда ты был ребенком, таким укромным местечком служила твоя берлога во дворе.

Матиас вяло улыбнулся.

– Тебе не нужно было сюда приходить.

– И тем не менее я здесь. Так что произошло?

Матиас молча вытирал салфеткой руки. Его пальцы едва заметно дрожали, костяшки были ободраны, как у Яна, а под ногтями темнели грязь и запекшаяся кровь.

– Это долгая история, – наконец ответил он.

– И я хочу ее услышать. Матиас, ты только что подрался с одним из своих лучших друзей. Почему?

– Хельга, пожалуйста…

– Просто расскажи мне. Попробуй.

– Ну что ж… Ладно. – Матиас откинулся на спинку сиденья и без особого желания начал: – Пару недель назад, когда мы с Яном возвращались из «Pronto!», он спросил, есть ли что-то между мной и Лидией. Я удивился, поскольку раньше не замечал, чтобы он ей симпатизировал, но расспрашивать не стал. Ты же знаешь, Ян такой – расскажет, только если сам захочет. Короче, я ответил, что между нами ничего нет. И это правда! Лидия никогда меня не привлекала… ну, как девушка. Только как друг. Но, похоже, она уверена в обратном… – Матиас замолчал. Комкая салфетку, он всматривался в дальний конец поля, словно подбирая слова, а затем добавил: – В общем, я ей нравлюсь, и поэтому она отказалась встречаться с Яном. Но, клянусь, я никогда не давал ей повода думать, что между нами что-то может быть.

– Иногда этого и не нужно, чувства возникают сами по себе.

– Только любовных драм мне сейчас не хватало.

– Ты уже говорил с Лидией? – спросила Хельга.

Матиас кивнул.

– Я пытался, но нам помешал Ян. Он увидел нас вместе, решил, что я ему солгал, разозлился… Ну а дальше мы сцепились.

– Черт!

– Честно говоря, меня не очень это волнует. В последнее время все мысли заняты тобой и нашей семьей. Я был неприятно удивлен, осознав, что никогда не был для тебя хорошим старшим братом.

– Но и самым плохим тебя тоже нельзя назвать, – попыталась пошутить Хельга.

– И на том спасибо. – Матиас улыбнулся. – Зациклившись на себе, я даже не соизволил подумать о маленькой назойливой девочке, которая постоянно вертелась рядом и пыталась пробиться сквозь построенную мной стену. Прости, Хельга. Не знаю, как за столько лет ты ни разу не попыталась меня прибить.

Она пожала плечами.

– Я надеялась, что рано или поздно ты себе что-то сломаешь, прыгая с того фургона во дворе.

– Вполне справедливо. – Матиас положил руку ей на плечо.

– Что будешь делать дальше? – спросила Хельга, рассматривая остроконечные шпили домов, которые темнели вдалеке на фоне вечернего неба.

– Для начала попытаюсь опять поговорить с Лидией. Ян… Пока он не остынет и не успокоится, он не станет меня слушать. Я знал, что он сохнет по какой-то девчонке, но даже предположить не мог, что это Лидия!

– Почему же? Она умная, привлекательная, с характером…

– За тремя ноутбуками очень сложно разглядеть ее саму, как человека, как девушку. Но Яну, похоже, это удалось. – Матиас промокнул салфеткой губу, которая снова начала кровоточить.

Хельга вспомнила день, когда Лидия помогала ей с образом Лолы. Теперь ее беспокойство о состоянии Матиаса приобрело иной смысл.

– Значит, ты действительно не догадывался о чувствах Лидии?

– Нет, – просто ответил Матиас. – Но в последнее время мы часто пересекались. Лидия как-то непривычно много болтала, чаще заглядывала на кухню и даже помогала, когда не хватало персонала. Она пыталась подбодрить меня, утешить, все говорила о тебе… Понятное дело, Ян это видел, злился, но молчал. А зря – можно было спокойно выяснить все с самого начала.

Мобильный в кармане завибрировал, сообщая Хельге о новой эсэмэске. Достав телефон, она увидела три пропущенных звонка от мамы, которая, наверное, уже начала паниковать. Сообщение пришло от Оливера:

«Бэмби, все в порядке? Если не ответишь в течение пятнадцати минут, я присоединюсь к поисковой группе, которую собирает твоя мама. Ей, кстати, тоже позвони. Она уже заходила к нам, искала тебя».

– Ты была сегодня у врача? – тем временем поинтересовался Матиас, наблюдая за Хельгой. – Что он сказал?

– Что со мной все хорошо настолько, насколько это возможно, – ответила она, быстро печатая сообщение сначала для мамы, потом для Оливера. – Док предложил посещать группу поддержки. Угадай, кому эта идея пришлась по душе?

Хельга не собиралась упоминать ссору с мамой. Ее слова казались несправедливыми, чересчур резкими, но Хельга понимала: у мамы просто сдали нервы.

– Могу поспорить, что маме не удастся тебя переубедить, – заключил Матиас.