— Да, мы решили, что я остаюсь дома. С Лешей, — улыбаюсь ему, он слегка кивает.

— Серьезно? О, я рада за вас. А то мы все переживали, как что будет.

— Все будет хорошо, — улыбаюсь я еще шире.

Наш нелепый разговор прерывает звонок в дверь, Глеб Николаевич переступает через порог и замирает в прихожей.

— Доброе утро! — говорит, оглядываясь. Судя по всему, он впервые в этой квартире после ремонта, таращится по сторонам, точно как и я месяц назад.

Мы здороваемся в ответ. К счастью, Ленёв проситься на завтрак не планирует, он слегка запыхался, поднимаясь пешком на четвертый этаж.

— Пап, надо было позвонить, я бы спустилась! — заверяет Катя, проверяя телефон.

— Я звонил, у тебя недоступно.

— Он вечно тупит, блин! — она перезагружает мобильный, начинает быстро обуваться. Даже Кате понятно, что Ленёва надо уводить с вражеской территории как можно скорее. Он, конечно, просто офонарел, раз приперся сюда лично.

— Риточка, дочка, я смотрю, ты похорошела! Немного поправилась, выспалась, а то приехала из Москвы — кожа да кости! Как отдыхается дома?

— О, прекрасно. Вы себе даже не представляете, как я рада, что вернулась домой, — улыбаюсь в ответ, бросая многозначительный взгляд на Алексея. Мне очень хочется поддержать Лешу, дать понять этим людям, что он классный и я от него без ума. Судя по всему, они действительно в вечер юбилея не поняли, что увидели, потому что ни взглядами, ни жестами не выдают смущения. Отмечаю это с облегчением, хотя мои щеки все равно слегка розовеют.

— Вот и чудесно. Я уже говорил твоим родителям, что если понадобится помощь, в любое время дня и ночи вы можете на меня рассчитывать.

— Леш, я забыла жилет в комнате, можешь подать? А то я уже обулась, — просит Катя. Леша кивает, уходит буквально на мгновение, за это время Ленёв успевает дать еще пару вежливых обещаний, потом прощается, делает шаг по коридору прямо в обуви и крепко меня обнимает.

Это длится буквально секунду, но я могу поклясться, что слышу, как кровь закипает в жилах моего снайпера, как глаза наливаются кровью.

— Со мной пообниматься не хочешь напоследок? — слышится с нажимом из-за спины. Ленёв неловко смеется, будто это шутка, и поспешно покидает квартиру. Мгновение мы оба пялимся на закрытую дверь.

— Чего это он? — пожимаю плечами.

— Совсем охренел. Не давай ему себя лапать.

— Леш, ты чего? — я оборачиваюсь. — Эй, ты… ты же не ревнуешь меня к нему? Ле-е-еш, он мне в отцы годится.

— Я не ревную, он меня бесит. Ты меня поняла? — он ругается.

— Конечно. Он всегда относился ко мне как к дочери, с тех пор ничего не изменилось. Странно, что он заявился в гости, еще и на четвертый этаж не поленился подняться.

Леша хмурится, потом встряхивает головой:

— Чем займемся? Мне надо сгонять в один магазин, пришли перчатки и новые очки, возьму с собой в командировку. В прошлый раз выдали такую фигню… а потом надо бы еще в торговый центр.

— Ничего не имею против! Только не сердись больше.

Лето в самом разгаре, график у нас с Алексеем Марченко — плотный, на социальные сети времени нет, да и не хочется. Столько всего нужно успеть, обсудить и попробовать! Он катает меня по окраинам, постепенно романтика глухомани становится неотъемлемой частью досуга. Природа, старые постройки, утопающая в зелени разруха и тишина — все это так отличается от городской суматохи и разнообразия искусственных цветов, к которым я привыкла. Мы бегаем, ходим в короткие походы, в том числе с его друзьями, дышим свежим воздухом, слушаем музыку и болтаем обо всем на свете.

С каждым днем его командировка становится ближе, рукой подать до нее и ни одного шанса на отсрочку. Поначалу отъезд казался явлением далеким, неважным и вообще не про нас. Но когда до отбытия осталось каких-то несколько дней, я начала тосковать. Полтора месяца — это целых сорок пять дней! Никак не получалось придумать, чем заниматься все это время. Неужели пора решить вопрос с работой?

— Скажи честно, — говорю ему обличительно. — Как есть. Правду. Я готова, — зажмуриваюсь, делаю глубокий вздох и расправляю плечи. Подглядываю — смотрит с интересом.

— Как ты могла мне нравиться, ты ж мелкая всегда была, — отвечает устало. Жует домашнюю шаурму — он любит подобный фастфуд, в этот раз я постаралась от души и позаботилась о пикнике. Мы остановились на бережку одного из притоков Маны. Никакого особенного вида перед глазами нет, но все равно хорошо. Сбежать из города в будний день — мечта!

— Даже мысли никогда не было? Э-эй! Мог бы подыграть.

— До чего бы докопаться, да, Рита? Ищешь повод?

— Просто интересно. Твои подружки меня никогда не любили. Противные такие.

— Да, кстати, — он улыбается. — Почему-то к тебе всегда ревновали и закатывали мне истерики.

— Видимо, все же была причина. Женщины, знаешь ли, чувствуют.

— Дурью маются, скорее.

— В итоге ты все равно мой, — я обнимаю его со спины, глажу плечи, целую между лопаток — потому что могу. Иногда мне не верится, что все это действительно происходит — вот он, рядом сидит, более того — хочет связать со мной свою жизнь. У него всегда все предельно серьезно, в том числе и наши отношения. Как будто сбылась подростковая мечта. — А если бы не шрамы, я была бы тебе тогда интересной? Как девушка.

— Ты была мелкой, Рит, — он оглядывается, смотрит на меня недолго, потом возвращается к еде. — Что мне с тобой делать было? Дите совсем.

— А сейчас?

Деловито доев свой обед, он хватает меня и укладывает на плед, раздвигает ноги, задирает майку и утыкается лицом в мой живот, щекотно, я пытаюсь отползти, но куда там!

— А сейчас иногда путаются мысли. Но что я знаю точно — ты всегда играла в моей команде.

И это правда. Наши отношения изначально строились не на голом влечении, поэтому когда секс ненадолго «отвалился», мы нашли, чем себя развлечь.

***

Любовью мы, к сожалению, так и не занимались в полноценном смысле этого слова. Первую неделю после моего обморока обоим было не по себе, он опасался меня лишний раз тронуть, я бессознательно ожидала повторения и сжималась, если поцелуи становились жаркими и опускались с губ на шею и ниже. Затем было не до этого, и вот буквально несколько дней, как меня совершенно ничего не беспокоит.

Алексей уезжает во вторник, сегодня суббота. Он должен освободиться со смены в шесть, потом забрать меня к себе. Решение переехать к нему окончательно все еще висит в воздухе, но периодически я остаюсь ночевать в его квартире.

Мой сотовый вибрирует в шесть пятнадцать, на экране надпись «Леша». Очень рано, при всем желании добраться до меня за такое время невозможно, даже если бы все остальные машины в городе испарились.