В данный момент около двухсот "LDL-55" и "МХ-300" атаковали базу РТВ с северного направления, еще две группы по шестьсот механизмов в каждой, совершали фланговый маневр, стремясь замкнуть в кольцо окружения высадившийся на планету серв-батальон.

Четырнадцать беспилотных "Беркутов" пока что держались в отдалении.

* * *

Произведя залп, "Фалангеры" Верхолина и Грина синхронно сбросили массивные пусковые устройства "Пилумов", с ноющим визгом втянули дополнительные опоры, и, выпрямив ступоходы, резко ушли с демаскированной позиции.

В местах пуска остались сборки пусковых стволов семиметровой длины, полегчавшие же на несколько тонн серв-машины выдвинули из скрытых под броней оружейных отсеков снаряженные установки тактических ракет системы "земля-земля".

Десятью секундами позже по обе стороны от базы РТВ внезапно засверкали ярчайшие вспышки, они стремительно множились; со стороны могло показаться, что смерть не обрушились с небес, а рвется из-под земли сотнями жадных, черно-оранжевых сгустков - сгорающая на лету почва, смешанная с обломками сервомеханизмов, вторичные взрывы боекомплектов попавших под удар "МХ-300", клубы дыма, тяжкие судороги взрывных волн, - с орбиты были ясно различимы две огненные язвы, внезапно открывшиеся в теле планеты, а с земли удар выглядел еще более впечатляющим: по флангам, там, где только что множились сигнатуры сервомеханизмов противника, вдруг, озаряя воцарившиеся под опадающим грибовидным облаком сумерки, начали извергаться два вулкана…

Основные силы батальона еще не успели вырваться из клещей глубокого флангового охвата, и на тактические экраны машины комбата тут же поступило изображение от сгорающих в адском огне, но до последней секунды выполняющих свои функции микродатчиков: он увидел бьющие ввысь огненные гейзеры, полыхающие остовы вражеских машин, шрапнельный разлет рвущихся от температуры боеприпасов, - майор как будто на мгновенье заглянул в ад, где сгорали созданные для войны машины.

С трудом оторвав взгляд от завораживающей картины кипящей огненной стихии, он взглянул на данные отслеженных "Аметистом" траекторий, мгновенно осознав, что точно рассчитанный и блестяще осуществленный удар "Пилумов", не просто подарил батальону дополнительное время для отхода на новые позиции, - два огненных котла являлись гарантией того, что противник уже не сможет сомкнуть кольцо окружения.

Не выдержав, он связался с Дитрихом.

– Твоя работа?

К его изумлению ответ последовал отрицательный.

– Наши пацаны постарались. Макаров велел им отходить вслед батальону, а они…

* * *

А они не боялись того, что вершили. Рассудок, воспитанный в виртуалке, сопротивляясь данности, где каждый камушек кричал о неизбежности смерти, нашел спасительную отдушину в грезах былых иллюзий; Верхолин и Грин вели "Фалангеров" сквозь руины, и им не было страшно, - все чувства внезапно потонули в диком, необузданном драйве, смерть все еще казалась ненатуральной, абстрактной, они сейчас вернулись в привычный мир, где их психика не испытывала сомнений или неудобств.

Страх придет позже. Они не могли бояться того, чего не знали.

Губительный азарт боя, помноженный на торжество несомненной победы, придавал сил, окрылял, помогал действовать стремительно, принимать решения, не колеблясь.

Два модуля "Одиночек" воспринимали сейчас сплошной поток несистематизированной информации, исходящий от возбужденных до предела разумов пилотов, вычислительные устройства работали на пределе мощности, вылавливая среди мельтешащих мыслеобразов принимаемые к исполнению команды:

Отмена автоматического огня. Все вооружения - режим одиночной стрельбы.

Ограничители перегрузки сервоприводов - сброс значений.

Боевые автопилоты - режим удержания заданного курса.

Система автоматического уклонения от попаданий - работа без ограничений.

"Фалангеры", ломая подернутые трещинами стены уцелевших после удара "Нибелунгов" наземных построек, на максимуме скорости устремились вперед, а позади, опаздывая лишь на доли секунд, рвались, прокладывая две огненные просеки, сполохи разрывов от залпов реактивных минометов противника.

Антон, ты ввел ограничения.

Знаю. Спокойно. У нас боезапас не резиновый. Учись экономить. Никакой стрельбы очередями. Только одиночные.

"Беатрис" не ответила, но искры индикации на голографических экранах преданно взморгнули, подтверждая смену режимов. "Одиночка" автоматически взяла "на сопровождение" пять десятков ближайших сигнатур, выделив среди них наиболее близкие, активные, представляющие наибольшую угрозу механизмы противника.

Антон, триста метров до границы зоны разрушений. Мы покидаем пределы пылевого облака. Вероятность массированного лазерного огня возрастает до критических значений.

– Держи курс! - Хрипло ответил Верхолин. - Правое орудие - наведение по взгляду[27]левое в твоем распоряжении, ракетные пуски запрещаю. Саймон?

– Здесь.

– Прорываемся до капониров. По ходу вырезаем минометы.

– Понял.

Что-то кричал по связи Максимов, но Антон, полностью сконцентрированный на противнике, не воспринимал его слов.

Ему бы ответить, - не высовывайся, лейтенант… - Но даже на короткую фразу не хватило времени и сил.

Они были другими. Опытные, битые войной офицеры, повидавшие столько, что бой для них перешел в разряд сложнейших шахматных партий, - брала свое моральная усталость, а воспитанная смертью осторожность не позволяла осуществлять атак, выходящих за грань разумного.

И, как явная противоположность, - Верхолин и Грин, еще не получившие страшного опыта реальных утрат, способные противопоставить липкому страху, неумолимым, но смутно осознаваемым предчувствиям лишь свое, отдающее бесшабашностью искусство управления серв-машинами, отточенное в тысячах виртуальных схваток.

Чем сумеречная, разодранная близкими разрывами, исковерканная реальность отличалась от декораций, что выстраивали сложные системы виртуальных полигонов?

Да, тут все ощущалось жестче, правдивее, как будто окружающему добавили последнюю каплю реализма, но разве их рассудок уже не погружался в подобный сумеречный ад?

Край дымопылевого облака походил на городской смог: дымка, застилающая окрестности, состояла из мельчайших частичек сажи, пыли, истолченного в прах бетона; нагретый воздух ткал знойное марево миражей, но подсистемы "Аметиста" отсеивали помехи, передавая на голографические экраны, окружающее пилот-ложемент, контрастное изображение, в объеме которого алыми контурами пылали сигнатуры вражеских машин.