бесом, вторая же только успевала подтаскивать товар из «закромов». Периодически, в «бутик» заходил народ, и та продавщица, которая отвечала за поиск на складе, натурально спрашивала у меня разрешения обслужить других клиентов, на что, раз за разом, слышала «Не возражаю». А что мне надо было говорить? «Конечно, конечно, мы же у вас не одни, вы сначала их обслужите, а мы подождем?»

Через час, при моём непосредственном участии, выбор был сделан в пользу одной из дублёнок. Лена, как одела её, так и не захотела снимать. Мне кажется, что она до конца не верила в саму возможность уйти в обновке из этого магазина.

— Извините, вам не кажется, что эта шапка к новой дубленке не подходит? — обратился я к «нашей» продавщице и подмигнул ей.

Лена замерла на мгновение и кинулась обратно к зеркалу.

— Сейчас подберём что-нибудь подходящее. — улыбаясь ответила продавщица и направилась к витрине с шапками.

Выйдя из магазина, я выслушал от Лены какой я «зайка», «котик», «самый лучший», «самый любимый», что «все девчонки сдохнут от зависти», а «Зойка, шалава, так вообще повеситься». Я набрался терпения и переждал весь этот шквал эмоций, добавив в конце её монолога:

— Обмывать то будем?

— Конечно, чтоб хорошо сидела и долго носилась! — закивала Лена головой в новой шапке.

И действительно, разглядывая свою девушку со стороны, я не мог не отметить, что дубленка на ней сидела просто великолепно, как на Лену была сшита, да и шапка дополняла весь этот «ансамбль».

Созвонившись вечером с Егором Дмитриевичем, я продиктовал ему адрес съёмной квартиры, после чего был торжественный ужин с шампанским, приготовленный Леной по поводу введения в эксплуатацию дублёнки и шапки.

* * *

Следующие полторы недели прошли в подготовке к Новому году. В академию я добирался на Егоре Дмитриевиче, что меня очень радовало! Вышел утром, сел в теплую машину, и едешь, досыпаешь. Мой водитель отличался спокойным характером, был малоразговорчив, стиль езды у него был аккуратный, да и где у нас в это время можно было «погонять», по обледенелым улицам, до первого столба?

В академии дела шли неплохо, я без проблем получил допуск до всех экзаменов. На предложение Лёни Патрушева, который «больше не пьёт», и ряда других одногруппников встретить Новый год совместно, отказался, мотивируя договорённостью со школьными друзьями. Школьным же друзьям, Димону и Женьке, от которых тоже поступило аналогичное предложение, сказал правду — Новый год буду отмечать с Леной.

Переписав в академии расписание экзаменов, попросил маму не назначать на эти даты наших «клиентов». В ответ она вручила мне список продуктов, необходимых для достойных проводов старого года и встречи нового. Предупредив маму о том, что встречать праздник я буду в обществе девушки, получил от неё заверения, что салатики там разные домашнего приготовления на съёмную квартиру я отнесу точно.

Сам Новый год не отметился ничем примечательным. Отмечали мы его с Леной в «нашей» квартире. Помимо салатов моей мамы, девушка принесла с собой из дома «горячее», которое только надо было разогреть в духовке. Посмотрели «грустное» поздравление Ельцина, в котором он вскользь упомянул войну в Чечне, потом, как всегда, был «бал сатаны» на первом и втором каналах, с ненавистными рожами певцов ртом. Получил я от Лены и подарок, и это были не носки! А тапочки, специально для «нашей» квартиры. Я был тронут.

Второго января мне позвонила мама и сообщила, что звонил некий Виктор Петрович, очень вежливо поздравил с Новым годом, и просил меня ему перезвонить по важному делу. Номер телефона прилагался. С меня сразу слетела та расслабленность, в которой я прибывал последние два дня. Попросив Лену убавить на телевизоре звук, дрожащими от волнения пальцами начал крутить диск телефона.

* * *

— Ты, Алексей, извини меня, на взводе я тогда был, жена болела, сам понимаешь… — полковник Матанцев шёл со мной рядом по заснеженной улице.

Он приехал к моим родителям домой, как мы и договаривались, к двум часам дня третьего января с бутылкой коньяка «Курвуазье». Поздравив моих родителей с Новым годом, мы, с полковником, собрались на улицу, после того, что он явно дал понять, что в квартире о серьёзных делах разговора не будет.

— Я же тебя за мошенника принял, развелось тут таких, — он фыркнул, выдыхая пар. На улице «давило» за минус двадцать, но было солнечно и без ветра, — А ты десять минут поговорил и отправил нас домой! Вот у меня и переклинило… А Ниночка моя буквально на глазах выздоравливать стала…

Я не перебивал его, зачем? «Да нет, что вы, для меня это пустяк, мелочь, вы же заплатили деньги!» — только не в этом случае. Для моих планов мне нужен был человек, который должен лично мне, и чем больше он будет об этом говорить, облекая свои мысли в конкретные слова, тем этот «долг» для этого же человека будет ощущаться явственнее.

— Ты мне в прошлый раз «крышей» стать предлагал, я тебя правильно понял? — Матанцев остановился и посмотрел на меня.

Ну всё, понеслось.

— Поняли вы меня правильно, Виктор Петрович, только предложение будет другое. Дело в том, что я на самом деле и есть мошенник…

Я замолчал, не отрывая взгляда от лица полковника, пытаясь понять его реакцию.

— Поясни. — на его лице не дернулся ни один мускул.

— Я никакой не экстрасенс. Помните, Нина Ивановна воду из стакана «заряженную» выпила?

— Помню. — он кивнул.

— Весь этот цирк нужен был для того, чтобы она выпила вот это. — я достал из кармана дублёнки пакет с препаратом.

Матанцев взял из моей руки пакет, повернулся так, чтобы со стороны не было видно, чем он занимается, и открыл пакет. Понюхав, вопросительно на меня уставился:

— Наркота?

— Нет, не наркота, это лекарство, которое запускает в организме человека процесс регенерации. — я снова сделал паузу, следя за реакцией полковника.

— А если попроще? — опять никаких видимых эмоций, кроме показного любопытства.

— Если говорить попроще, то человек выпивает этот порошок и организм самостоятельно начинает обновляться, переходит в идеальную форму для своего возраста и даже немного молодеет. Большинство болезней уходит, в том числе и раковые. Руки и ноги, конечно, не отрастит, но шрамы, затягивает точно. Всё, конечно, зависит от общего состояния организма, его «изношенности», внутренних резервов… — я практически слово в слово повторил то, что говорил в лаборатории Ольге Петровне. — На вашей жене вы это должны были заметить. — я замолчал и протянул руку. Полковник понял меня правильно и отдал пакет, который я засунул обратно в карман дубленки.

— Хорошо, допустим. Где