— Полноте, дорогой Виталий Константинович! — Я улыбнулся самой располагающей улыбкой. — Все обо мне, да обо мне. Расскажите-ка лучше о вашей тайной организации. Каковы ее цели и задачи? Откуда вы прибыли в это измерение? И по какому праву используете Силу во вред коренным обитателям Земли?

В ответ на мои слова гость зашамкал губами, что означало, как я понял, неконтролируемый прилив безграничного восторга.

— Вы ничего не понимаете, юноша, мы вовсе не пришельцы в этом мире, а его коренные обитатели и пользуемся тем, что вы называете Силой по праву…

Договорить он не успел, поскольку вокруг что-то неуловимо изменилось. Сначала мне показалось, что я ослеп, оглох и вдобавок потерял способность осязать предметы и обонять запахи. Однако, спустя краткое мгновения, зрение, слух, а также прочие чувства ко мне вернулись. Не вернулась лишь способность к экстрасенсорному восприятию мира и вообще к магии, и как следствие я потерял возможность контролировать незваных гостей, пожаловавших по мою душу.

«Обана! — Мысли лихорадочно заметались под черепной коробкой. — Эко оно обернулось! Кажется, кто-то накрыл гостиницу Пологом Общего Запрета».

Однако при более внимательном рассмотрении я понял, что вышеупомянутое мной заклинание не имеет ничего общего с тем, что в данный момент ограничивало мои магические возможности. Да что там ограничивало? Скорее, полностью лишало меня всех моих чудесных способностей. Мало того, оно, подобно мощному пылесосу, начало вытягивать запасенную внутри моего тела магическую энергию.

Тем временем сидящий напротив пожилой мужчина, отойдя от гипнотического транса, удивленно хлопал глазами и с нескрываемым недоумением осматривал обстановку гостиной. Вид удивленного Виталия Константиновича, хоть и позабавил меня в какой-то степени, одновременно навел на кое-какие не очень радостные мысли. Я вдруг понял, что в настоящий момент очнулся от транса не только мой гость, но и все прочие явившиеся по мою душу головорезы: снайпера на крышах, группа захвата в микроавтобусах и двое магов, оставленных мною у входа в здание. Хотя, в данный момент маги для меня были самым наименьшим из всех возможных зол, поскольку Полог Общего Запрета, или как там правильно называется это заклинание, ограничивал не только мои возможности, но и возможности любого чародея, находящегося в поле его действия. Таким образом, сейчас более всего я должен опасаться вовсе не чародейских штучек, а прямой атаки группы облаченных в армейский камуфляж и вооруженных до зубов парней, тем более сомневаться в том, что нападение последует незамедлительно, было бы на моем месте непростительной беспечностью.

Как бы в подтверждение моих опасений из приоткрытого окна гостиничного номера до моего чуткого слуха донеслось негромкое:

— Первая и вторая группы, войти в здание и приступить к задержанию объекта. Остальным рассредоточиться вокруг гостиницы, и чтобы мышь не проскочила. Снайперам следить за окнами.

Поскольку ответов подчиненных я не услышал, несложно было догадаться, что командир группы отдавал все эти приказы по рации.

Впрочем, я не собирался впадать в отчаяние и, сложив ручонки на коленях, ждать, когда в мой номер ворвутся мордовороты из спецназа и спеленают меня как младенца или, хуже того, прикончат без суда и следствия. В настоящий момент я хоть и был магом, лишенным своих колдовских способностей, но все мои боевые навыки, доведенные до совершенства за долгие годы упорных тренировок под бдительным руководством мастера Зелота Стамба, по-прежнему остаются при мне. Поэтому рано опускать руки. Оно хоть расклад и не в мою пользу, но шанс на спасение имеется, и шанс этот вполне реальный.

Все эти мысли промелькнули у меня в голове за какие-то доли секунды. Виталий Константинович толком не успел прийти в себя и понять, почему находится в каком-то гостиничном номере вместо того, чтобы сидеть в холле. Обалдевший старик хотел, было открыть рот, чтобы спросить меня о чем-то, но я не позволил ему этого сделать. Подчиняясь выработанной изнурительными тренировками программе, мое тело в мгновение ока превратилось в хорошо отлаженную боевую машину. Строго дозированная порция гормонов, впрыснутых в кровь железами внутренней секреции, сотворила по меркам этого мира самое настоящее чудо: все основные функции моего организма достигли своего максимально допустимого предела. Теперь я был вполне способен поднять груз весом в тонну или развить скорость до восьмидесяти километров в час. Кроме того, моей реакции мог бы позавидовать самый ловкий хищник. Не мешкая ни мгновения, я вскочил со стула, протянул руку к шее старика и легким касанием пальцев сонной артерии ввел гостя в обморочное состояние. Не то, чтобы я очень уж боялся этого человека, но просто так уйти, оставив за спиной опытного мага в ясном уме и твердой памяти, было бы с моей стороны непростительной глупостью. Убедившись в том, что Виталий Константинович спит крепким здоровым сном, я подхватил заплечную сумку и, закинув ее через голову, чтобы не отягощала рук или, упаси Господи, ненароком не потерялась, тихо выскользнул из гостиничного номера в коридор.

Был еще довольно ранний час. Дневное светило едва показало свой золотой лик из-за темных крон дальнего леса. Утренний туман под напором животворящих солнечных лучей на глазах отступал к реке, оставляя после себя на траве и листьях растущих вдоль берега ракит сверкающие и переливающиеся всеми цветами радуги капельки росы. От укутанной непроницаемым одеялом белоснежного тумана речной глади то и дело доносились звонкие шлепки, неразборчивое бормотание и веселый звук разлетающихся во все стороны брызг. Пробудившиеся от ночного сна птахи пока еще нерешительно и не очень слаженно, будто оркестранты, настраивающие свои инструменты перед выступлением, оглашали окрестности звучными трелями и пересвистами. Где-то вдалеке, в диссонанс птичьему пению промычала корова. Ей в ответ залаяла собака, и пропел петух. Начинался новый день, и всякая божья тварь стремилась по-своему отметить это событие.

По натоптанной человеческими ногами и звериными копытами и лапами тропинке, змеящейся вдоль реки, шла довольно забавная троица: высокий седовласый старик, кутающийся от утренней прохлады в темно синюю мантию, отороченную мехом горностая; маленький мальчик лет шести и матерый серый волчище.

Заслышав коровье мычание и собачий лай, зверь нервно вздрагивал, напрягался всем своим мощным телом, задирал морду к небу, как будто собирался огласить округу тоскливым волчьим воем, но, повинуясь звериным инстинктам, отменял свое решение. Время от времени он срывался с места и либо спускался к реке в заросли ежевики, либо гонялся за кем-то по пойменному лугу. Короче говоря, вел себя не как пожилой, умудренный опытом зверь, а как несмышленый щенок.

Если бы кто-то из бывших соплеменников ненароком повстречал это могучее жизнерадостное существо, то вряд ли признал в нем старого облезлого и практически беззубого волка, вынужденного в свое время бежать в поисках спокойной жизни и пропитания в Ведьмин лес. Да, да, только не стоит падать в обморок от удивления — это действительно тот самый Острый Коготь, только теперь, несмотря на свои по-волчьи преклонные годы, это вовсе не старое не облезлое и далеко не беззубое существо. Впрочем, сейчас имя этого гордого зверя уже не Острый Коготь. Забрав волка вместе с мальчиком в свою башню, старый маг наградил его не только абсолютным здоровьем, но также новым именем. Отныне окружающие называют его Серым. Ну что же, Серый, так Серый — ничуть не хуже Острого Когтя, бывший предводитель волчьей стаи, являясь по своей натуре существом прагматичным и сговорчивым, рассуждал примерно так: «Пусть хоть Козликом кличут, лишь бы сена с овсом на обед не предлагали».