— О! — выдохнул Ричард. Он и не думал отпускать ее.

Линда опустилась перед ним на колени и провела пальцами по его сильной руке. Он слегка ослабил захват.

— Прекрасное тело, — прошептала Линда, — совершенное. — Ее пальцы скользнули по его атласной, влажной коже в медленном чувственном танце. — Отпусти мою руку, я не сбегу, — все так же чувственно шептала Линда, проводя кончиком пальца по его соску.

Он опустил вниз длинные ресницы, отчего глаза стали казаться еще более таинственными.

— Тебе нужно остаться здесь.

— Как скажешь. — Она еще раз настойчиво погладила его сосок. Ричард тихо застонал от удовольствия.

В ванной становилось слишком жарко. Мокрые пряди волос Линды прилипали к ее щекам и лбу. Мелкие капельки пота собрались над верхней губой, возбуждая в Ричарде желание поцелуя. Внутри у нее все кипело. Сознание того, что она хотела бы сорвать с себя одежду, не покидало ее.

— Отпусти меня, Ричард, — вместо этого попросила она.

— Нет! — Он схватил ее за другую руку и резко привлек к своим губам.

— Прекрати, я сейчас упаду в воду.

— Не бойся, не утонешь. Я поймаю тебя.

Она какое-то время безотрывно смотрела на него, а потом неистово предалась поцелую. Их губы соприкоснулись: теплые и влажные. В этом поцелуе была нежность, в мягких, ласкающих движениях — любовь. Когда они прижимались друг к другу телами, а их языки боролись, наслаждаясь друг другом, мир вокруг переставал для них существовать. Внезапные атаки поцелуев смешивались с кошачьим мурлыканьем Линды и с диковатым рычанием Ричарда.

Наконец он отпустил руки Линды и нежно обнял ее. Его беспокойные пальцы ласкали ее мягкие золотые волосы. В водовороте удовольствия их поцелуи стали более глубокими и настойчивыми. Линда положила свои ладони на грудь Ричарда, а сама прилегла на край ванны. Они оба были поглощены поцелуями, словно подстегивая друг друга: глубже, сильнее, еще, еще и еще…

Они прерывались только для того, чтобы сделать вдох. Она прильнула щекой к его щеке, жадно ловя губами терпкий сырой воздух.

— Ты промокнешь, — пробормотал он перед тем, как снова найти и поймать ее сладкие губы.

Линда усмехнулась. Ее живот терся о гладкий фарфор ванны.

— Да я уже промокла.

Ричард нервными движениями пытался расстегнуть воротник ее блузки:

— Пожалуйста, сними ее.

— Ты уверен? — поинтересовалась Линда, а сама уже срывала с себя блузку, даже не расстегнув пуговиц.

— Сейчас совершенно уверен, — произнес Ричард хриплым голосом. Его глаза потемнели при виде ее белоснежного кружевного бюстгальтера идеальной открытой модели, которая подчеркивала каждый миллиметр ее точеной груди, открывая соблазнительную ложбинку.

— Как насчет этого? — Она скинула бретельки бюстгальтера с плеч. — Мне продолжить?

— Позволь мне самому, — почти простонал Ричард, приближая ее к себе. Его сильные руки скользнули по ее тонкой талии. Линда инстинктивно потянулась к его мощным плечам. Она медленно наклонилась над ним. Ее грудь была прикрыта всего лишь кружевными чашечками бюстгальтера. Желание переполняло ее разгоряченное естество.

Ричард соскользнул в воду, подняв брызги, намочившие белье, которое тут же стало прозрачным. Она почувствовала, что ее соски так затвердели, что готовы были прорвать тонкую ткань, которая их прикрывала вплоть до того момента, как он начал ласкать их языком. Кончики сосков терлись о мокрое кружево и стали от этого необычайно чувствительными.

— Сними его, — взмолилась она, — быстрее!

Ричард нежно засмеялся.

— Ты всегда была девочкой, привыкшей к порядку, — сказал он, кончиками пальцев нежно снимая липнущее к телу кружево.

Нагота ничуть не ослабила желаний Линды. Она хотела ощущать его чувственные губы на каждом дюйме своего тела.

— Я больше не могу, — простонала Линда. Их захлестнул водоворот воды, когда девушка бросилась в ванну и, вцепившись, как кошка, в Ричарда, стала покрывать его тело восторженными поцелуями.

— А разве это не ты говорила мне недавно, что снимаешь одежду перед тем, как принять ванну? — поддразнил ее он.

— Это все твое дурное влияние, Ричард Бейли.

Он в изумлении поднял брови:

— Не сваливай все на меня. Я, как видишь, следовал правилам и, как истинный джентльмен, сначала обнажился сам.

— Неужели? Я думаю, лучше это проверить. — Она скользнула рукой по его груди, а затем еще ниже, чтобы почувствовать силу мужского возбуждения.

Линда смело ласкала Ричарда, изумляясь красоте его бархатной кожи и той мощи, которая пульсировала под ее ладонью.

— Ах, — выдохнула она, — я нащупала нечто, похожее на поднятый перископ. Это все твое, Ричи?

— Да, — со стоном произнес он, откидывая голову назад, — пожалуйста, сними джинсы. Туфли можешь оставить, если хочешь.

Ее мокрые джинсы плотно прилипли к бедрам, и Линде пришлось сесть на краешек ванны, чтобы снять их. Ричард потянулся к ней, чтобы помочь. Но вместо этого его руки дотронулись до ее грудей, обхватывая их целиком. Линда едва не упала в обморок от его прикосновений.

— Я так рада, что ты поговорил с Чарльзом, — наконец произнесла она с беззаботностью, все еще стягивая с себя джинсы.

Ричард прижался к Линде. Его язык жадно ловил капельки, которые падали с ее плеч. Она не очень надеялась на то, что получит ответ на свой вопрос.

Неожиданно что-то остановило ее, может быть, молчание, может, внезапное странное напряжение, возникшее между ними. Ласки Ричарда тут же прекратились.

Она гордо вскинула голову:

— Так ты говорил с ним?

— Да. Мы немного поговорили. — Хорошо. Ты меня успокоил.

— Чарльз знает, что ты придешь к нам на семейный праздник.

— В качестве твоей девушки? — решила уточнить Линда.

Ричард в знак согласия пробормотал нечто невразумительное.

— Ну что же. Начало положено.

По-своему, Ричард Бейли был таким же принципиальным, как и его брат. Если бы она занялась с ним любовью до того, как все разногласия с Чарльзом были бы решены, то очень скоро они оба оказались бы там, откуда начинали, вновь погрузившись в бездну стыда и отчаяния. И для Ричарда не имело бы значения то, насколько серьезными и глубокими были их собственные взаимоотношения.

Ричард чувствовал огромную неизбывную вину перед Чарльзом, и это его угнетало. Так было всегда. Чарльз считался хорошим сыном в семействе Бейли. Ричард — плохим. Хороший — плохой. Правый — виноватый. А к какой категории принадлежала она сама?

— Ты рассказал Чарльзу о том, что произошло между нами семь лет назад?

— Еще пока нет, — помедлив, ответил Ричард.