квалифицированного труда. Вслед за зрелостью наступает «эра высокого уровня массового потребления» — важной переменой этого этапа развития становится то, что акцент переносится с массового производства на массовое потребление, что приводит к возникновению «среднего класса» и «государства всеобщего благосостояния». Позднее Ростоу описал и шестую стадию экономического роста — стадию «поиска качества жизни», когда на передний план выдвигается духовное развитие человека. Главным ограничением данной модели оказалась линейность: Ростоу настаивал, что все общества должны пройти описанные стадии, хотя сам процесс прохождения может быть разным. С началом применения количественных методов в исторических исследованиях стали появляться опровержения этой теории (в частности, констатация отсутствия фазы «взлета», как ее описывал Ростоу, в экономической истории развитых стран). Теория стадий экономического роста стала важным этапом в осмыслении исторических тенденций экономического развития, но сегодня она уже не является ориентиром и уходит в прошлое вместе с идеей общей для всех стран мира теории модернизации.

Помимо стадиальности в объяснении экономического роста крайне важную роль играет причинность. Сегодня принято выделять два главных подхода к объяснению экономического роста: теория экзогенного роста (Р. Солоу) и теория эндогенного роста (П. Ромер). Существенная разница состоит в том, где искать причины экономического роста (и, в особенности, тех различий, которые наблюдаются в разных странах) — за пределами самой экономической системы или, напротив, внутри нее. В контексте таких размышлений исторический опыт и его понимание приобретают очень важное значение, потому что история становится интересным и полезным экзогенным фактором, который на протяжении долгих лет воздействует на экономическую систему, формируя основания для столь значительных различий, которые нам хорошо известны в современном мире.

Концепция экономического роста вызывала немало критики, прежде всего по той причине, что учитывала производственные макропоказатели. Способом учесть изменение самого человека в новых экономических условиях нового времени стала теория экономического развития, а с ней и измерение индекса человеческого развития (первоначально — индекса развития человеческого потенциала). Один из главных теоретиков экономической теории благосостояния, А. Сен, обратил внимание на то, что если для принятия политических решений индикаторы экономического роста являются существенными, то, с точки зрения жизни людей, они оказываются не слишком показательными. Исходя из этого, был предложен индекс человеческого развития (ИЧР) — интегральный показатель, рассчитываемый для межстранового сравнения уровня жизни, грамотности, образованности и долголетия как основных характеристик человеческого потенциала. Сегодня ИЧР стал стандартным инструментом при общем сравнении уровня жизни различных стран и регионов. ИЧР измеряется от 0 до 1 (чем больше значение, тем выше уровень человеческого развития, например, индекс лидера рейтинга стран за 2013 г. — Норвегии — равен 0,944) и включает три вида показателей: 1) ожидаемая продолжительность жизни; 2) уровень грамотности населения страны (исходя из среднего количества лет, потраченных на обучение) и ожидаемая продолжительность обучения; 3) уровень жизни, измеряемый на основании данных о валовом национальном доходе на душу населения (по паритету покупательной способности в долларах США).

Динамика индекса показывает, что несмотря на различные начальные условия (страны ОЭСР в начале XX в. были существенно впереди остального мира), темпы роста человеческого развития достаточно велики (см. график 6).

Одной из форм влияния истории на развитие историко–экономических процессов и различие их проявлений являются институты. По определению Д. Норта (1920-2015), институты включают в себя как формальные правила и неформальные ограничения (например, неписанные, но общепризнанные нормы поведения, достигнутые соглашения, внутренние ограничения деятельности), так и определенные характеристики принуждения к выполнению таких правил и ограничений. Образно говоря, институты — это правила игры, будь то закон или обычай, которые признаются участниками. Тем самым люди и их решения напрямую зависят от отношений в обществе, которые могут изменяться вместе с «правилами игры». Важным вкладом в понимание экономического развития стали работы экономистов–институционалистов, в центре внимания которых оказались так называемые трансакционные издержки, иными словами, стоимость эксплуатации экономической системы (от частной собственности до контрактных агентских отношений), которая может сильно различаться от страны к стране.

График 6

Человеческое развитие в мире в 1870-2007 годах [30]

** ОЭСР — страны, входящие в Организацию экономического сотрудничества и развития (OECD).

По сравнению с неоклассической теорией неоинституционализм добавляет к размышлениям о развитии экономической системы целый ряд дополнительных ограничений, обусловленных институциональной структурой общества и сужающих поле индивидуального выбора. Получается, что человеку свойственна ограниченная рациональность, потому что в реальности никто не обладает всей полнотой информации, что сказывается как на издержках, так и на решении о необходимых усилиях в каждой конкретной ситуации экономического выбора. Вместе с тем преследование собственного интереса вполне может доходить до вероломства или так называемого оппортунистического поведения, подразумевающего возможность нарушения экономических договоренностей. Если сторонники неоклассической теории в экономике предполагают, что экономика действует в условиях совершенной конкуренции, а любые отклонения расцениваются как «провалы рынка», с которыми можно бороться, например, с помощью государственного вмешательства, то приверженцы неоинституционального направления настаивают на том, что государство имеет ограниченные возможности влияния, поскольку также не обладает полной информацией и не имеет теоретической возможности ликвидации все тех же трансакционных издержек. Тем самым, если и говорить о роли государства, то сравнивать нужно не теоретическую модель конкуренции с конкретной экономической программой, а конкретные альтернативные экономические программы.

В рамках исследования тенденций развития в послевоенном мире стала обсуждаться концепция постиндустриального общества. Заметим, что, несмотря на существенный интерес к социальным переменам в обществе второй половине XX в., данный подход отталкивается именно от экономического сдвига, суть которого состоит в том, что научно–техническая революция и существенный рост доходов населения сместил приоритет от преимущественного производства товаров к преимущественному производству услуг. В такой ситуации все большее значение приобретают информация и знания, которые становятся производственным ресурсом. Так, к примеру, научные разработки становятся главной движущей силой экономики, а наиболее ценными качествами в экономике нового типа становятся уровень образования и профессионализм человека. В работе «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) Д. Белл (1919-2011) описывает три технологические революции, повлиявшие на структурные изменения в экономике и обществе: в XVIII в. — изобретение паровой машины, в XIX в. — распространение электричества и новые открытия в химии, а в XX в. — создание и широкое применение компьютеров, с которыми началась информатизация ключевых процессов экономического развития. Таким образом, эволюция технологий прошла