Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Поглядишь с других, - пожал плечами дядюшка. – А я подумаю, кого бы тебе можно было сосватать.
Разговор произошёл и забылся, точнее – это Годфри позабыл, а дядюшка-то не забыл ничего. И однажды вечером, явившись из королевского дворца, сообщил:
- Из Видонии сообщили – их Максимилиан помер.
- Туда и дорога, - пожал плечами Годфри и глотнул согретого вина – весна нынче выдалась сырая и холодная. – Не будет лезть к нашим границам.
- Но у него, оказывается, была невеста, старшая дочка принца Рогана.
- И что?
- А то, что она осталась без жениха. И я советую тебе быстро-быстро отправляться в Лимей и свататься.
- А она что, красивая, эта принцесса Роган?
- Какая разница? Знаешь, девица в семнадцать лет некрасивой не бывает. В любом случае, она юна и свежа, и правильно воспитана. У её отца не забалуешь.
С последним Годфри был согласен – ему доводилось встречать при дворе принца Луи де Рогана, младшего брата короля, и это был человек неулыбчивый и суровый. И что же, дочка у него такая же?
- А мне точно надо на ней жениться? – усомнился он.
- Это отличная партия, и если поспешишь – её за тебя отдадут. Ты же целый герцог Вьевилль, почти принц крови!
- Я полковник, который хочет стать генералом и маршалом, остальное – от лукавого, - отмахнулся Годфри.
- Вот это, боюсь, девице и её отцу совсем не важно. А важен размер твоих владений и твоего влияния при дворе.
- Думаешь, достаточно? – усомнился Годфри.
- Ещё как, - отмахнулся дядюшка и велел тащить ещё вина.
Дорога в Лимей оказалась мерзостной – дождь, ветер, слякоть. Их с дядюшкой Шарлем и добрым приятелем Андре де Флери принял сам принц, пригласил посетить купальню с магическим нагревом воды и приказал подать обильный горячий ужин. А разговаривать о делах стали наутро.
Принц благосклонно отнёсся к предложению Годфри – тот сам не понял, как язык повернулся такое сказать. Он – сватается? К какой-то девице? Зачем?
А потом принц велел позвать её. Дверь дрогнула, и вошла…
Тьфу, это ж не человек. Люди такими не бывают. Такими ясноглазыми и сияющими. С такими золотыми волосами. С такими маленькими ручками. А за талию, кажется, можно взяться двумя пальцами.
Годфри отродясь не видел никого похожего, только в сказках слыхал, да ещё во всяких волшебных историях, что в походе вечерами у костра рассказывают.
И… как же теперь быть? С этой девицей?
Глава тринадцатая, в которой говорятся нужные слова
Катрин проснулась в тишине. Просто проснулась, потому что выспалась, а не потому, что будильник и пора на работу. Всю ночь было той ещё задачей улечься так, чтобы ничего не отдавалось под лопатку, и черт же возьми, удобнее всего было лежать как-то полубоком, опершись спиной на Вьевилля. Вот кто бы мог подумать, называется!
Она не ожидала, что он примет так близко к сердцу её спину, и так здорово поможет справиться с проблемой. Феликс в такой ситуации не представлялся вовсе, а больше никто из её прошлых мужчин не имел шанса узнать, что с ней произошла подобная досадная неприятность. Не могу встретиться – и всё. Детали не нужны. А тут… все детали наружу, до трусов, что называется. И дивная дама-целитель из госпиталя принцессы Жакетты тоже поглядывала на неё так, будто всё про них понимала, и её страшная змея - тоже. Дама сама походила на змею, во время процедуры Катрин глаз не открывала, но ощущения иногда были – как будто по её спине скользили не руки, а то самое змеиное тело, большое, длинное, кожистое, нечеловеческое на ощупь. Катрин ещё собиралась расспросить Вьевилля потом, откуда у него такие знакомства… но когда настало то «потом», то её просто свалило с ног, а стоило оказаться под простынёй на ровной поверхности – так она и вовсе сразу же уснула. Матрас у него хороший, это точно. В квартире Анриетты таких нет, все тамошние жители непритязательны.
А он ведь и Анриетту выдернул, и та приехала, и где-то должна быть сумка с вещами…
И ещё сон! Невероятный какой-то сон, реальный до мельчайших подробностей! Будто бы ей снова семнадцать, но все они живут не сейчас, а в какое-то допотопное время, судя по нарядам! Прямо сюжет для костюмированного сериала – юная красавица, которую отдают замуж за страшное чудовище с лицом юного Вьевилля. И все остальные похожи – Анриетта без зелёных прядей, колец в ушах и косметики, Жиль – совсем маленький, Франсуа – с вечно поджатыми губами. Отец – как отец, просто ведёт себя, будто он не современный человек, а старинный принц. Наверное, так реально и могло быть, да. И мама – с другим именем и другим характером, но тем же самым лицом.
И к чему всё это?
Катрин открыла, наконец, глаза, и обнаружила белый день. Так, стоп, а работа?
Часы показали половину двенадцатого, кошмар! Телефон был выключен, просто выключен. А встать оказалось нелегко, и не только из-за спины, хотя сегодня уже болело намного меньше. Просто ту самую спину подпирал кот.
Кот открыл янтарные глаза, глянул на Катрин, как на ненормальную, и сказал своим громким убедительным басом:
- Мя!
И так это походило на вчерашние отрывистые реплики Вьевилля, что она рассмеялась – вот ведь, Анриетта знала, кому отдавать скотинку, они определённо нашли друг друга. Потому что в кошачьем мяве слышалось несомненное – а ну ложись обратно, куда собралась?
- Знаешь, друг, я же на работу проспала! – Катрин выпуталась из простыни и из кота, и села на постели.
Сидеть удавалось намного лучше, чем вчера. Но увы, при попытке поднять руку всё ещё становилось больно. Ничего, прорвёмся. Во сколько нужно приехать на процедуру? К четырём? Наверное, получится.
Но как только она опустила ноги на пол – коврик бы сюда! – как сбоку что-то затрещало и испугало её до чёртиков. Катрин повернулась… и не удержалась от смеха.
На стене, на белой стене пламенела надпись. Вот прямо с пляшущими язычками пламени, и характерным потрескиванием.
«Фиалочка, я выключил твой телефон. На работу пойдёшь в понедельник – если выздоровеешь. В кухне есть еда, не ходи
