– Сама не знаю. Видела ли я это на самом деле, или это плод моего воображения… Мне кажется, они не те, за кого себя выдают. А эта женщина, Цирцея Сэнтери… Есть в ней что-то до боли знакомое. И пугающее. Не могу понять… Но я точно знаю, что от нее мне лучше держаться подальше.

– Вот оно что, – поливая растения, хмыкнул парень. – Я слышал от других работников, что она – известный в Европе психиатр. Вдруг она смогла бы помочь тебе.

– В чем? – Алиса устало закрыла глаза.

– Вспомнить все. Вырваться отсюда.

– А стоит ли вырываться? – чуть переиначила знакомую цитату Алиса. – Вот в чем вопрос…

– Тебе что, здесь нравится?! – искренне изумился Борис. – Это же настоящая тюрьма, даже хуже. В тюрьме людей хоть не пичкают наркотиками. А ты взгляни на этих еле шевелящихся зомби.

– Не нравится, конечно, – призналась Алиса. – Но я ведь не знаю, что ждет меня снаружи. Я ничего не помню о другой жизни за стенами клиники. Есть ли у меня семья, друзья? У меня нет никакой цели… А если у человека нет цели, то ему и жить незачем.

– Что верно, то верно, – вздохнул Борис, поливая очередной куст.

– А тебе нравится твоя работа?

– Другой у меня нет. Кстати, заметил, что ты любишь этот сад больше всех остальных помещений. Мне здесь тоже нравится. Нет ощущения, что ты находишься в психушке.

– Именно поэтому я и прихожу сюда. Да здесь и выбирать, в принципе, не из чего. Столовая, либо библиотека, либо комната для настольных игр. А я терпеть не могу игры…

– Откуда тебе это известно? Ты же потеряла память.

– Такое, видимо, не забывается.

Борис мрачно усмехнулся, продолжая обрывать засохшие листья с веток растений.

– Интересно, как это? – спросил он вдруг.

– Что именно?

– Потерять память. На что это похоже?

– Сложно сказать, – пожала плечами Алиса. Она уже почти успокоилась, даже руки перестали дрожать. Разговор с Борисом действовал на нее лучше любого успокоительного. – Я просто ничего не помню до того момента, как оказалась здесь. Не помню, когда моя жизнь имела какой-то смысл… Ведь я к чему-то стремилась. Чего-то хотела добиться. Кого-то любила или, быть может, ненавидела. Сейчас же просто влачу бессмысленное существование.

– А если все бессмысленно, что тебе мешает выдумать какой-нибудь новый смысл?

– Об этом я не думала, – откровенно призналась Алиса.

– Кстати, ты здесь не одна такая, – сообщил парень. – Я слышал, в «Темных аллеях» содержатся и другие.

– Потерявшие память? – удивилась девушка. – Я пока таких не встречала. Но если учесть, что большую часть дня мы проводим взаперти в своих камерах, то и немудрено… А кто еще тут сидит?

– Людей с амнезией не так уж много. В основном здесь содержатся разные маньяки и преступники, – тихо усмехнулся Борис. – Примечательные личности. Одна из самых известных – Нимфа. Слышала о такой?

Алиса молча на него посмотрела.

– Ах да, – спохватился парень. – Все время забываю о твоей амнезии. О Нимфе когда-то во всех новостях трубили. На самом деле ее зовут Светлана Романова. Девица-метаморф, способная управлять растениями. Ее держат в отдельной камере в этом же корпусе и постоянно пичкают сильными успокоительными средствами, чтобы она не могла воспользоваться своими способностями. Кроме того, на пушечный выстрел не подпускают ни к каким растениям. Дай Нимфе тоненькую травинку, и она мгновенно превратит ее в опаснейшее оружие, а затем использует для побега. Говорят, она уже убегала из других подобных учреждений. Еще здесь сидит этот чертов клоун-фокусник Казеин. О нем ты, наверное, тоже не слышала?

Алиса отрицательно покачала головой.

– Я видел этого Казеина пару раз, а потом нашел фотографии и видеозаписи его выступлений в интернете. Сейчас их особенно много на портале «Городские легенды», где люди пишут о всякой чертовщине, которая с ними приключилась. Казеин обычно выходил на арену в длинном серебристом сюртуке и огромном цилиндре, но потом и по городу начал ходить в таком виде. Ну точно, псих. Нормальный человек разве станет так рядиться?

– В сюртуке и цилиндре? – невесело усмехнулась Алиса. – Так он Болванщик.

– Кто?

– Безумный Шляпник, – пояснила она. – Именно так его рисуют в книге про Алису в Стране чудес…

– Он куда страшнее, – хмыкнул парень. – Жуткий, как смерть. Когда он в полном сознании, а не обколот успокоительным, я побаиваюсь даже проходить мимо его камеры. Альбинос, абсолютно белая кожа, красные глаза, белые волосы и зубы, острые, как у акулы. Подходящий же псевдоним он себе подобрал.

– Что он натворил? За что его сюда упекли?

– Знаю только, что на его счету несколько человеческих жизней. Говорят, в театре «Иллюзион», где он работал, что-то случилось. После этого он окончательно рехнулся и начал нападать на людей.

– Так мы все здесь в опасности? – спросила Алиса. – С такими-то соседями.

– Нет, – покачал головой Борис. – Самых опасных держат взаперти. Казеина иногда выпускают в сад погулять, полюбоваться растениями. Но он всегда в смирительной рубашке и под таким сильным действием лекарств, что шевелится с трудом.

– Это радует, – задумчиво произнесла девушка. – Ты меня убедил. Я хотела бы выйти отсюда… и, наверное, что-нибудь вспомнить. Ведь сейчас я словно пустая книга… Страницы есть, а текста на них нет. Чистые листы… От этого мне немного грустно.

– Не надо грустить. Вот увидишь, рано или поздно все станет понятно, встанет на свои места, выстроится в красивую единую схему, словно кружево, – произнес Борис, постепенно удаляясь по садовой дорожке. – Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно… И никак иначе!

– Обожаю, когда ты цитируешь «Алису», – весело крикнула ему вдогонку девушка.

Но Борис больше ничего не сказал ей в ответ.

Тимофей Зверев очнулся на большом мягком диване, обитом черной кожей. Его голова была откинута на низкую широкую спинку, поэтому первое, что он увидел, был потолок какого-то подсобного помещения.

Перед глазами все плыло. Парень несколько раз крепко зажмурился, пытаясь восстановить четкость зрения. В висках что-то гулко тикало, а во рту сильно пересохло, хотя по подбородку стекала ниточка слюны.

Встрепенувшись, Тимофей торопливо вытер лицо рукавом куртки и озадаченно нахмурился, оглядываясь по сторонам. Окон в комнате не было, все стены выкрашены в черный цвет. На потолке горела тусклая лампочка без плафона. По углам помещения высились штабелями картонные коробки, составленные одна на другую. Судя по этикеткам, в них лежали упаковки китайской лапши.