Гипсовая модель памятника, его макеты периодически выставлялись, в частности в 1908 году, когда был торжественно открыт музей в доме Бальзака на улице Бертон.

Но даже не будучи установленной, статуя Бальзака, созданная Роденом, оставалась в памяти тех, кто ее видел и испытал на себе ее воздействие. В большинстве статей, посвященных творчеству Родена, ее помещают на первый план. Никогда еще ни одна скульптура не была удостоена такого количества проникновенных комментариев.

Рильке писал о «Бальзаке» Родена: «На крепкий затылок опирается мощная шевелюра, обрамляющая лицо; взгляд направлен вдаль; лицо, озаренное творческим пылом, — лицо стихии». Леон Доде считал: «Это “Бальзак” одиночества, страдания и “Человеческой комедии” одновременно. У него наполненные кровью артерии, гордо вскинутая голова, глаза, ищущие света и уже погружающиеся во тьму. Он освобождается от своего литературного плена, от своих сентиментальных и семейных разочарований, чтобы окончательно погрузиться в свою мечту. Это человек, объятый галлюцинациями, почти агонизирующий, смотрящий бессмертию прямо в глаза. Но совершенно очевидно, что для того, чтобы понять этот шедевр, необходимо знать творчество и жизнь Бальзака. Роден часто встречался с горячими поклонниками Бальзака, в том числе с моим отцом и Жеффруа. Он насытился этими беседами о Бальзаке, которые часто повторялись в нашей среде как рефрен восхищения и любви. Вот почему он после многих блужданий смог воссоздать этот фантом, столь точный и поразительный, тогда как памятник добряка Фальгиера в конце улицы Бальзака — не более чем скульптура разжиревшего пожилого человека».

После Первой мировой войны статуя Бальзака была выставлена в открывшемся тогда Музее Родена в отеле Бирон на улице Варенн. А в 1926 году, когда хранителем музея стал Жорж Грапп, он решил, что государство обязано отлить статую в бронзе. Были сделаны две копии, одна предназначалась для Франции, а другая — для музея в Антверпене, который заявил о готовности приобрести ее.

Снова возникла идея вернуться к старому проекту и установить «Бальзака» в Париже. Не созрела ли общественность для того, чтобы поддержать ее? Жюдит Кладель проявила те же необычайные энергичность и настойчивость, какие уже демонстрировала ранее, добиваясь открытия Музея Родена в отеле Бирон. Она сумела создать комитет, возглавить который согласился Жорж Лекомт, активный участник предыдущих сражений. После трех лет усилий, ходатайств перед правительством, многих часов, проведенных в министерских приемных всё-таки удалось убедить комитет Общества французских литераторов в том, что пора исправить ошибку их предшественников. Было, наконец, принято решение установить «Бальзака» в центре Парижа, на пересечении бульваров Распай и Монпарнас.

Официальная церемония открытия памятника была очень торжественной. Два самых выдающихся скульптора того времени, Майоль и Деспио, лично знавшие Родена, были удостоены чести снять покров со статуи.

Это произошло 1 июля 1939 года, накануне Второй мировой войны.

Прошло уже 22 года с тех пор, как не стало Родена.

Роза всё чаще жаловалась на плохое самочувствие, да и сам Роден нередко испытывал недомогание, упадок сил. Они решили покинуть свое мрачное жилище на улице Гранд-Огюстен и жить за городом.

В 1894 году холмы Бель-Вю в окрестностях Парижа еще были сельской местностью, где можно было насладиться природой и обрести спокойствие и уединение. Роден снял дом у дороги, которая, извиваясь, спускалась с холма, окруженная акациями и сиренью. Небольшая калитка была едва заметна из-за зарослей плюща и жимолости. Но из окон дома открывался чудесный вид на гору Мон-Валерьен и живописные луга по берегам Сены.

Каждый день Роден спускался к вокзалу, чтобы по железной дороге добраться до одной из своих мастерских. В то время он не всегда направлялся в ту мастерскую, где его ожидала срочная работа, а нередко спешил в мастерскую на Итальянском бульваре, где его с нетерпением ждала Камилла. А Роза не находила себе места при мысли о том, что какая-то самозванка может навсегда лишить ее того, кого она так любила и ради кого перенесла столько трудностей. Порой она жаловалась своему окружению: «Месье Роден становится таким нетерпимым (она всегда называла его «месье Роден»). Ах, если он когда-нибудь покинет меня!» А по вечерам она дотошно расспрашивала его о том, как он провел день.

Примирение наступало за вкусным капустным супом. Это было коронное блюдо Розы, напоминавшее им о прошлом. А Роден заявлял, что это национальное кушанье, укрепляющее здоровье французов. Когда наступали сумерки, он брал свою спутницу за руку и отправлялся с ней на прогулку по тропинкам, вьющимся среди холмов. Но во время прогулок они хранили молчание. О чем думал Роден? О Викторе Гюго? О Бальзаке? О Камилле?

В этом уютном старом доме, к сожалению, не было достаточно места, чтобы оборудовать настоящую мастерскую. Роден был вынужден расположиться на чердаке. Поэтому два года спустя он покинул этот дом.

На склоне холма у небольшого городка Медон он обнаружил загородную виллу. Что привлекло его в ней? Несомненно, то, что дом был окружен большим садом, откуда открывался необычайно живописный вид на долину Сены. Длинная аллея каштанов вела от дома к дороге, а перед домом сад спускался по крутому откосу. Небольшой бассейн был вырыт среди кустарников. Дом из красного кирпича и серого камня имел высокую островерхую крышу. Крыльцо, гостиная и столовая на первом этаже, две спальни. Все четыре комнаты были обставлены очень скромно… Такова вилла Брийан, обладателем которой Роден стал в период расцвета его таланта и славы.

Следует заметить, что, хотя благоустройством дома не занимались, его увеличили несколькими беспорядочными пристройками, а интерьер украсили произведениями искусства. Роден сразу же пристроил большое помещение для мастерской, куда проходил через веранду. А после Всемирной выставки 1900 года он перенес сюда свой павильон с площади Альма, установив его рядом с виллой. Это был большой светлый зал с аркадами в стиле Людовика XVI.

А затем здесь появилось еще одно сооружение — образец великолепной французской архитектуры. Замок Исси, стоявший на склоне соседнего холма, оказался в руках проходимцев, решивших разрушить его. Родену удалось купить у них крупные фрагменты фасада, и он восстановил этот фасад в глубине сада. «Вы не можете себе представить, — говорил он позже, — какой ужас испытал я, когда стал свидетелем этого преступления. Уничтожить до основания великолепное средневековое здание! Я испытывал те же чувства, как если бы передо мной преступники резали на куски очаровательную непорочную девушку!» (Впоследствии перед этим фасадом были похоронены сам скульптор и Роза, а над могилой был установлен «Мыслитель», казалось, оберегающий их покой.) Позже был разобран павильон Всемирной выставки.

Интерьер виллы Брийан и примкнувших построек отличался хаотичным нагромождением вещей. Модная тогда белая лакированная мебель соседствовала там с мебелью «в стиле» и многочисленными витринами, в которых хранились предметы коллекции скульптора. Витрины были расположены повсюду. В салоне-мастерской каркас кровати в стиле Ренессанса служил для защиты хрупких предметов.