— Что вы делаете?! — прохрипел Дерк, переживая за Кита.

— Ничего я ему не сделал. Он не пострадал — не считая гордости, — громыхнул дракон. — Мне нужен ты, а не он.

— Но послушайте... — начал было Дерк.

Но тут дракон в гневе распахнул пасть, и на Дерка обрушилось очередное облако дыма. Дерку показалось, что он сейчас сварится. Его легкие охватила такая мучительная боль, что ему едва-едва удалось поставить щит, да и то слабенький. Дракон явно использовал магию. Дерк почувствовал, как щит его лопнул, и на него обрушилась новая волна ярости и пара. Дерк рухнул на землю, пытаясь одновременно и дышать — хочется же! — и не дышать — больно ведь! Ему еще никогда в жизни не бывало так больно. Дерку хотелось кричать, но и этого он не мог. Жгучий коричневый дым по-прежнему обволакивал его и забирался внутрь. Трава, по которой катался Дерк, начала обгорать. Откуда-то издалека доносились крики грифонов, Шоны и Блейда.

Блейд закричал в тот момент, когда трава вспыхнула. До этого он уже попытался заморозить драконье дыхание, а потом, когда из этого ничего не вышло, — перенести дракона куда-нибудь подальше. Потом он попытался перенести Дерка. Ни малейшего результата. Блейду сделалось не по себе. Ему казалось, что он опоздал, как будто ему понадобилось минут пять, чтобы понять, что происходит, и он чувствовал себя совершенно беспомощным. Дракон просто блокировал все действия Блейда. Всякий раз, когда Блейд пытался помочь отцу, дракон поглядывал на него красным глазом и преспокойно продолжал убивать Дерка.

— Останови его! — завизжала Шона.

— Я не могу! — крикнул в ответ Блейд.

Тут раздался оглушительный треск перемещаемого воздуха. Порыв ветра швырнул дымовую завесу на Кита — тот разинул клюв и отчаянно заверещал, — и между воротами и драконом возникла Мара. Одеяние ее состояло в основном из лоскутков розового шелка и черных кружев: очевидно, она как раз примеряла новый наряд Чародейки.

— С Дерком что-то случилось, я чувствую! — воскликнула Мара. — Что тут?.. О боги!

Она наконец увидела Дерка, катающегося по тлеющей траве, и ринулась под самую драконью морду.

— Прекрати немедленно! Ты меня слышишь? — Она подбоченилась, упершись руками в бедра, обтянутые розовым шелком, и гневно уставилась на дракона. — Сейчас же прекрати!

Раздалось громкое шипение противоборствующей магии, и дракон немного отодвинул морду. Пасть захлопнулась, и из нее перестал вырываться этот ужасный дым.

— Это плохо? — спросил дракон.

— Еще как! Не вздумай продолжать, если не хочешь сделаться в полдюйма длиной! — воскликнула Мара.

— Тогда объясни, почему этого не следует делать, — сказал дракон.

— Ну так садись и слушай! — рявкнула на него Мара.

Ко всеобщему изумлению, дракон согнул костлявые задние лапы и уселся.

— Я слушаю, — громыхнул он, выпустив очередное облако коричневого дыма. — Наконец-то хоть кто-то мне объяснит, что творится в этом обезумевшем мире.

— Ладно, — сказала Мара. — Ладно! И немедленно прекрати дышать на меня дымом!

— Он сам вырывается, когда я дышу, — проворчал дракон.

— Чушь! — отрезала Мара.

Калетта задержалась на мгновение — посмотреть, действительно ли дракон перестанет выпускать клубы дыма, — а потом одним могучим рывком оторвалась от земли.

— Ты куда? — взвизгнул Дон.

— За целителем! — бросила через плечо Калетта и со всех крыльев устремилась к холмам.

— А! Да! О боги! — сказал Дон и припустил следом за Калеттой.

Он так старался ее догнать, что летел, как воробей — то проваливался вниз, то лихорадочно трепыхал крыльями.

— Блейд, отнеси отца в дом, — велела Мара. Блейд давно знал, что легче всего перемещать кого-то, если ты к нему прикасаешься. Но он не смел прикоснуться к Дерку. Дерк корчился на испепеленной траве; кожа его ужасно покраснела, а лицо приобрело пугающий синевато-фиолетовый оттенок. Одежда до сих пор дымилась, а тело покрылось волдырями. Блейду просто больно было на это смотреть. Он осторожно встал над отцом и перенесся вместе с ним в гостиную, на диван. Дракон стрельнул в их сторону глазами, когда они отправлялись, но мешать не стал. В следующее мгновение раздалось шипение: это затлела грифонья и собачья шерсть, которой на диване было полно. Дерка при переносе развернуло на бок, и у него вырвался жуткий хриплый вскрик. Блейд пришел в такое смятение, что просто застыл, не понимая, что же делать дальше. Тут в гостиную пулей влетела Лидда.

— Охлади его! Скорее! При ожогах надо сразу приложить что-нибудь холодное! Заморозь его! — задыхаясь, выпалила грифонша.

— Ага!

Блейд, возрадовавшись подсказке, сосредоточился и принялся колдовать. Он остановился лишь тогда, когда его самого до костей пробрало холодом. Дерк перестал корчиться, но он по-прежнему был красным, как вареный рак, — и к тому же по его коже ползли струйки какой-то желтоватой дряни. И дышал он скверно.

— Где мама? — в отчаянии спросил Блейд.

— Разговаривает с этим чертовым драконом, — сказала Лидда. Судя по голосу, она и сама была в отчаянии. — Кажется, ей все-таки удалось его приструнить.

Когда Блейд принялся осторожно слезать с дивана, появились Шона и Эльда. Диван подрагивал, а Дерк при малейшем движении хрипло вскрикивал. К тому времени, как Блейду удалось-таки с помощью Шоны спуститься на пол, его трясло.

— У него половина волос сгорела! — запричитала Эльда. — А мама там все стоит и рассказывает дракону, откуда взялись туристы!

Лидда щелкнула клювом.

— Умолкни! Нам нужно дождаться целителя! И они стали ждать. Вскоре в окно просунулась голова Кита. Кит был встрепан и пристыжен; из шерсти торчала трава. Он сообщил, что Мара до сих пор разговаривает с драконом.

— Похоже, он проспал последние три сотни лет, — сказал Кит. — Наверное, потому-то он такой. Когда он засыпал, все было совсем по-другому.

— Лучше бы он не просыпался! — жалобно произнесла Эльда.

Блейд вполне разделял ее желание. Подумать только: ведь каких-нибудь полчаса назад он злился на Дерка за то, что тот вынудил его готовить обед... Теперь Блейд отдал бы все на свете, лишь бы все было по-прежнему и он мог привычно злиться на отца.

— Мы так и не пообедали, — сказал Блейд.

Но обедать никто не хотел. Все сидели и ждали.

Где-то через полчаса раздалось хлопанье крыльев Калетты. Она зависла над террасой с запеленатой в одеяло, словно младенец, целительницей в лапах. Дон поспешно опустился и подхватил целительницу.

— Слава Энскеру! — выдохнула Лидда.

Целительница — высокая, смуглая, усталая женщина — лишь взглянула на Дерка и тут же выгнала всех из гостиной, оставив лишь Лидду.

— Ты вроде как спокойнее прочих, — сказала она.