Она смотрела на проезжающие за окном дорогие иномарки с синими огоньками сирен и вспоминала их последний разговор.

Был поздний вечер. Позвонил Савелий, который уже давно не был у них в гостях, и предложил провести выходные вместе.

«Я слишком занят, чтобы так попусту расходовать время», — ответил Семён и повесил трубку.

«Я тоже для тебя „пустое“ место?» — не выдержала Таня.

«Танечка! — попытался оправдаться Семён. — Ты же знаешь, как я устаю от работы».

«Ты устаёшь не от работы, Сенечка, а от своего чванства и заносчивости. Чувство собственной важности тебя переполняет до такой степени, что друзья становятся назойливыми мухами».

«Таня! Ты прекрасно знаешь, как эфемерна реальность, в которой мы живём. И я должен думать, прежде всего, о своей миссии…»

«Какой миссии? — не унималась Таня. — Кто тебе её определил? Ты сам её для себя выдумал! Ты одел на голову „терновый венец“, взял в руки крест и пошёл шаркающей походкой, не забывая поглядывать во все зеркала, чтобы оценить, достаточно ли ты страдающе выглядишь. Ты слишком заигрался в Бога, Сенечка! Не пора ли тебе подумать о моей миссии?»

«Но я не знаю твоей миссии», — честно признался Семён.

«Моя миссия — стать матерью! Я женщина, а не домашнее животное!»

Таня встряхнула головой, пытаясь выкинуть из неё эти неприятные воспоминания, резко встала и направилась к шкафу. Она достала из него небольшой рюкзак и спортивную сумку, наспех побросала в них свои вещи. Затем натянула на себя любимую кожанку и подошла к входной двери. Она остановилась перед зеркалом, возле которого лежал шлем от её мотоцикла. Таня замерла, глядя на своё отражение в зеркале, как бы ещё раз спрашивая себя, правильно ли она поступает? Затем решительно взяла шлем, а на его место положила ключи от дома и сотовый телефон. На зеркале она быстро написала яркой помадой: «Не ищи меня, если хочешь мне добра!» И вышла за дверь.

Что чувствует мужчина, которого бросила любимая, хотя, и потерянная в суете, среди рутины неотложных дел, женщина? Люди не склонны задавать себе этот вопрос. Жалости и сочувствия скорее дождётся она, нежели он — человек, никогда не помышлявший о разрыве с любимой женщиной.

Семён стоял в растерянности перед зеркалом в холле своей элитной квартиры. Земля как будто ушла у него из-под ног. Он падал в бездонную чёрную бездну растерянности, страха, отчаяния и злобы. Чувства, аккуратно расставленные по полкам в его душе, неожиданно смешались в каком-то зловещем вихре. Семён понимал, что произошло что-то ужасное и надо срочно исправлять ситуацию. Он схватил свой сотовый телефон и набрал её номер.

— Танечка! Танечка! — шептал Семён, пока не пошёл вызов.

Но, когда зазвонил Танин телефон, лежащий прямо перед ним, он обречённо опустил руки.

Что-то в душе Семёна оборвалось. Он, конечно, ещё мог запустить программу, рассчитать дальнейшие действия Тани, но мужская гордость, обида и жизненный принцип — не ограничивать близких тебе людей в их решениях — не позволили ему это сделать.

Что в этот момент больше разрывало сердце Семёна? Потеря любимой женщины? Обида брошенного мужчины, уверенность которого в собственной безупречности пошатнулась? Чувство одиночества и незащищённости? Нет. Семён не мог себе простить того, что он — равный Создателю — не мог предугадать подобный шаг Тани. Значит, он ещё не до конца постиг суть «игры», значит надо ещё работать и работать. Эти мысли помогли Семёну успокоиться. И, как бывает с одинокими мужчинами, он с головой окунулся в работу…

Тем временем, Кира, ставшая за последнее время владелицей сети похоронных бюро, продолжала наведываться к Савелию, в его клинику регрессологии, которая была очень популярна у всевозможных селебрити, с соответствующими уровнями гонораров.

Был уже вечер, когда Кира без приглашения, как могут поступать только близкие друзья, завалилась к Савелию в кабинет.

— Савочка, добрый вечер! — выпалила с порога Кира и плюхнулась в кресло. — По чашечке кофе сейчас будет в самый раз.

Савелий нажал на селектор, чтобы заказать кофе, но Кира его остановила:

— Не надо. Я уже заказала. Сейчас принесут. Мне со сливками, а тебе — чёрный, как ты любишь.

— Твоя навязчивая забота мне всегда импонировала, — ответил с улыбкой Савелий. — С какими новостями ты ко мне пожаловала?

— Тревожно мне как-то в последние дни, Савелий! — ответила Кира, забирая свой кофе с подноса, который принесла секретарша.

— Эта тревога чем-то обоснована? — спросил Савелий. — Что-то приснилось или знак какой-то был?

— Да, нет. Ни снов, ни знаков, — вздохнула Кира. — Приезжали ко мне на прошлой неделе крепкие ребята, говорящие с очаровательным кавказским акцентом, и настоятельно просили продать им свой бизнес. И так, знаешь, убедительно говорили, что я почти согласилась и даже пообещала подумать.

— И чем же они тебя так убедили? Ценой?

— Холодный металлический вкус пистолета во рту очень убедителен. Особенно для беззащитной женщины.

— Что? — Семён даже привстал. — И ты об этом так спокойно говоришь? Ты сообщила в полицию? Ты знаешь, кто они? Где их найти?

— Они сказали, что сами меня найдут, — ответила Кира, потом добавила: — Точнее, «из-под земли достанут и кишки выпустят».

— Я звоню Сергею Сергеевичу! — сказал Савелий и стал набирать номер.

— Не надо, — остановила его Кира. — Ты же знаешь, на каком сейчас уровне Сергей Сергеевич. Ему точно не до наших скорбных дел. Давай, позвоним лучше Семёну с Таней.

Савелий тяжело вздохнул:

— Боюсь, что уровень Семёна на 10 порядков выше, чем у Сергея Сергеевича. И ему, уж, точно будет не до нас.

— А я считаю, что дружба не должна зависеть от уровня человека, — уверенно сказала Кира.

— Хорошо, — пожал плечами Савелий и взял телефон.

Семён очень быстро ответил:

— Савелий! Дружище! Как я рад твоему звонку!

— Семён! Привет! — проговорил Савелий, не ожидавший такой бурной реакции от своего друга. — Я, в общем-то, по делу. Здесь Кира со мной…

— Никаких дел. Бери Кирочку и ко мне. Ужин будет незабываемым, — ответил Семён и повесил трубку, давая понять, что возражения не принимаются.

— О делах потом. Все к столу! Ужин прибудет через несколько минут, — сказал Семён, помогая Кире снять верхнюю одежду.

— А где Таня? — спросил Савелий, проходя в гостиную. — Наряжается?

— Тани не будет, — смущаясь, ответил Семён. — Она уехала.

— Уехала? Без тебя? — удивилась Кира. — Но это в её стиле. Дерзкая, неудержимая. С годами она не меняется. А когда приедет?