– Довольно! – закричала она.

Не раздумывая, Кассандра обмоталась одеялом и бросилась к ним, смутно осознавая, что в комнату прокрались слуги. Один из них сделал попытку удержать ее, но она увернулась.

– Довольно! – снова закричала она, чуть не разрыдавшись от страха, что разъяренное чудовище убьет Бэзила прямо у нее на глазах. Она бросилась между ними…

И была встречена страшным ударом, пришедшимся точно под глаз. Ошеломленная ударом, Кассандра растянулась на полу, ухватившись за одеяло, едва покрывавшее ее.

– Шлюха! – заорало чудовище и сделало движение по направлению к ней.

Бэзил пришел в ярость. Он с криком бросился на отца, отталкивая его яростными и сильными ударами кулаков.

– Остановите их! – крикнула Кассандра слугам. – Они убьют друг друга!

Комната наполнилась народом – слуги, привлеченные шумом, вбежали и разняли обезумевших отца и сына. Кассандра прижалась к ножке кровати, натягивая одной рукой одеяло на плечи и приложив другую руку к лицу, уже опухшему и мокрому от слез.

Бэзил тяжело дышал, удерживаемый слугами, его глаза пылали от возбуждения.

– Я вызываю тебя! – сказал он и плюнул отцу под ноги.

У старшего графа тоже текла кровь; но его ярость уже утихла.

Его глаза на свиноподобном лице сощурились.

– И почему только умер твой брат и оставил мне лишь самого никчемного из сыновей?

Он стряхнул с себя руки слуг.

– Ты женишься на Аннализе, вот мое последнее слово.

Он стремительно покинул комнату, слуги последовали за ним.

Поравнявшись с Бэзилом, один из слуг прошептал тому что-то по-итальянски. Он сделал это так тихо, что Кассандра ничего не расслышала. Бэзил покачал головой, и слуга ушел.

Они остались вдвоем, после недавнего хаоса, рева и криков тишина показалась им очень странной. Бэзил подошел и упал рядом с ней на колени, Кассандра беспомощно вскрикнула, омыв слезами его руки. Она почувствовала, что он дрожит, и покрепче обняла его.

– Ты тяжело ранен?

– Все скоро заживет, – прошептал он, прижимаясь к ней. – Он уже бил меня до этого.

– Господи, Бэзил, я думала, он убьет тебя.

Она, как и он, дрожала, утратив на некоторое время способность думать.

– Дай я посмотрю, что у тебя с лицом, – мрачно сказал он.

– Ничего страшного.

Но его пальцы скользнули ей под подбородок, и она подняла голову. Увидев синяки, разбитую губу и остальные раны, которые отец нанес собственному ребенку, она заплакала.

Бэзил осторожно поцеловал ее в щеку.

– Прости, Кассандра. Я знал, что он разозлится, но не ожидал, что он придет сюда.

Она обняла его, спрятав лицо в его волосах, желая лишь того, чтобы все хорошо закончилось.

И все же Кассандра не могла позволить Бэзилу отвернуться от предназначавшейся ему в жены девушки. Отказаться тем самым от права первородства, от своего места в мире. Пока им будет править их страсть, он не будет думать о матери и братьях. Но суть его души и сердца, смысл его существования составляла честь. В этом состоял его долг, долг перед матерью, земля которой была поручена его попечению. Матерью, которую он так сильно любил, и братьями, безвременная смерть которых наложила на него тяжелые обязанности. Придет время, и вина поглотит радость, которую они познали, поглотит все, что есть хорошего. В конце концов потеря чести уничтожит его.

Ощущая одновременно горе и любовь, Кассандра нагнулась и прижалась лицом к его плечу. Ее слезы были горячими и искренними.

– Я не плачу, Бэзил. Ты ведь знал об этом, правда? – Она обняла ладонями его лицо. – Я никогда не плачу. А с тобой я плакала от любви и радости, а теперь плачу от горя. Я не хочу покидать тебя, но я не настолько эгоистична, чтобы разрушить твою жизнь.

Бэзил закрыл глаза. Кассандра осыпала его лицо поцелуями.

– Со временем мы снова научимся переписываться как друзья, любовь моя, – прошептал он.

Кассандра знала, что всю жизнь будет помнить все подробности этого мгновения. Она будет помнить его плечи, обнаженные и горячие на ощупь, помнить его темные глаза, полные любви и боли.

– Я никогда не буду любить другую женщину так, как любил тебя, Кассандра.

– Я знаю.

Она мягко улыбнулась и прислонилась к нему. Они долго оставались в таком положении, покачиваясь и успокаиваясь.

Наконец Кассандра разогнулась.

– Мне нужно посмотреть твои раны, – прошептала она, – и найти лед.

Бэзил с трудом сглотнул, в его спокойных красивых глазах появилась тревога.

– Мой отец не останется здесь, спрячься в своих комнатах, пока он не уйдет.

Бэзил замолчал, дотрагиваясь до ее лица.

– Сегодня утром я должен показаться в обществе.

Они оба знали почему.

Кассандра кивнула, потом с большой осторожностью нагнулась вперед и прижалась губами к его губам, стараясь запечатлеть это мгновение в уме, в сердце, в душе. Ей хотелось выплеснуть на него свою любовь, хотелось поблагодарить за все то, что он дал ей, хотелось сказать, что никогда не будет раскаиваться в их кратковременной идиллии. Вместо этого она лишь еще раз погладила его по голове.

– Ты изменил во мне все, Бэзил. Благодарю тебя! Теперь помоги мне подняться и вернуть себе достоинство. Мне бы хотелось принять ванну и обновить мое чувство юмора, – произнесла Кассандра, заставляя себя говорить легко и непринужденно.

В его смехе послышалось облегчение.

– Это будет зависеть от того, смогу ли я сам подняться.

– Тогда давай поможем друг другу.

* * *

Кассандра умылась, оделась и не спеша поела. Это было ей просто необходимо. Она отдала распоряжения девушке, которая принесла ей завтрак, и принялась писать письмо. Когда через час девушка вернулась, чтобы сказать, что Бэзил покинул дом, Кассандра отдала ей письмо и попросила передать его позже Бэзилу.

Нужно было действовать быстро.

Организовывать отъезд из Флоренции было неудобно: все, что у нее было с собой, Кассандра оставила на вилле. Она послала Джоан распоряжения, за выполнением которых очень внимательно присмотрит Бэзил, она это знала. У нее остались смена платья и кожаный чемоданчик с бумагами – этого было достаточно на первое время. Она поедет в Венецию и успокоится, прежде чем вернется в Англию.

Кассандра надела фиолетовый дорожный костюм, который придал ей смелости. Она расправила плечи и направилась на поиски отца Бэзила. Она почувствовала страх и дрожь в коленях, найдя его в библиотеке.

– Мне бы хотелось сказать вам несколько слов, сэр, – сказала она по-итальянски.