Ксения обиженно запыхтела... потом запыхтела не только обиженно, но и громко... потом еще громче, но никто на нее никакого внимания не обращал.

– Эдвард... а мне выйти можно? Ну, вдруг мне... надо, а? – снова зашептала она и увидела, как рука Соболя нежно держит маленькую ручку Лины.

Вот черт... отчего-то эти две руки так расстроили Ксению, что она даже забыла, о чем хотела спросить. К горлу вдруг подступил горький ком, и она старательно принялась его глотать. Ком не глотался, горечь тоже. Отчего-то сразу всплыло в голове, что она здесь, в общем-то, всем чужая, и никому до нее никакого дела нет. И как ей трудно в этом большом чужом городе, вдруг тоже ощутилось только сейчас. И почему она не уехала к себе домой еще месяц назад? Ну как же «почему»! Потому что надеялась, что вот этот красивый сильный человек возьмет, да и полюбит ее сдуру. А чего? Вот она фильм смотрела, там даже один приличный мужик няню полюбил, а Ксения ведь не няня! Ну, подумаешь, домработница! Ну и что?.. Нет, это она раньше думала «ну и что», а сейчас... Сейчас она тупо пялилась на большую загорелую руку Соболя и маленькую, тоненькую ручку Лины и понимала – все! Это... это крах. Завтра же надо не на какую-то съемную квартиру уходить, а собирать вещички и дуть домой. Там мама, Дашка... кстати, Дашке надо сказать, чтобы она даже мыслить не могла о Соболе! Пусть вон за своим компьютерным мышем лучше следит!

– Ну Ксения!! Нет, она еще сидит! Спишь ты, что ли? – толкал ее Соболь куда-то из кресла. – Ну иди! Тебя же вызывают!

Ксения очнулась, взглянула на сцену и увидела, как на нее в ожидании смотрят оба ведущих.

– Иди! – шептала Лина со своего кресла.

– Прямо туда? На сцену? – поглупела от неожиданности Ксения.

– Иди на сцену, ничего не бойся и темные очки не снимай, – уже спокойнее говорил Соболь. – Все хорошо.

Ксения поднялась. Очки и в самом деле мешали, и она с большим удовольствием от них избавилась бы, но Лина еще дома строго-настрого запретила их трогать.

– У тебя же синяки! Они даже через тональный крем просвечивают, – разъясняла ей тогда девушка суровую необходимость. – И потом, эти очки страшно модные, я тебе свои отдала.

Зато когда Ксения поднялась на сцену, она сказала очкам только «спасибо». Она никого не видела в зале и от этого смущалась гораздо меньше.

– Ваша картина «Рассвет Изабеллы» по общему голосованию заняла первое место, и мы от всей души поздравляем вас с этой замечательной победой! – с вымуштрованной радостной улыбкой сообщала девушка-ведущая, а Ксения все таращилась на нее и не могла поверить. Как это «первое место»? Это она здесь лучшая, что ли? И потом – какой «Рассвет Изабеллы»? Она же не писала никакой Изабеллы!

И тут на большом экране позади ведущих показали картину Ксении, увеличенную в несколько раз.

Ах так вот оно что-о-о! Оказывается, первое место занял портрет той пышной толстухи... кажется, Бэллочки!

– …Хорошо показано, что у женщины счастливая пора, наступает не только рассвет природы, но и ее женского счастья! – щебетала ведущая, не делая и малейших пауз. – И посмотрите, сколько «мотыльков» слетелось понюхать этот цветущий «бутон»!

Наверное, бутоном девушка называла саму мадам Бэллочку, потому что никаких других цветов на картине изображено не было.

– ...Что бы вы хотели сказать всем тем, кто за вас переживал? – вдруг ткнула девушка микрофон прямо в лицо Ксении.

– Кто переживает... – растеряно промямлила Ксения и вдруг звонко произнесла: – Мама! Я живу хорошо, у меня все нормально, за меня не переживай!

Домой они ехали все вместе, и Ксения просто не могла сохранять на лице серьезное выражение – рот так и разъезжался в счастливой улыбке. Она утопала в цветах, а к груди крепко прижимала плотный конверт с сертификатом на крупную сумму. – Да я и не поняла! – взволнованно отвечала Ксения. – Я чего-то растерялась, вышла – стою, как в тумане. Не слышу ничего, уши заложило, не вижу никого – очки ж темные на носу, а тут мне – «скажите, чтоб не беспокоились»! Ну я и...

Соболь и Лина тоже не закрывали ртов и не переставая вспоминали вечер.

– Нет, а как ты догадалась так про маму сказать, ну чтобы она не беспокоилась-то? – теребила подругу искренне радостная Лина. – Вообще-то все думали, что ты спонсоров станешь благодарить! Вон до тебя старичок выходил, еще один юный талант, так он вытащил списочек и все аккуратненько, по бумажечке, чтобы склероз не подвел!

– А между прочим, «спасибо» от тебя ожидала Бэллочка, жена Олега Игнатьевича, – разъяснял Соболь. – Это ж она тебя вытолкнула, картину выставила и заявку оформила. И даже название изменила – не просто рассвет, а «Рассвет Изабеллы»! То есть аккуратненько так себя протащила, чтоб подружки обзавидовались...

– Да ладно вам, – отмахнулась Ксения.

– Ты пока эти деньги не сильно раскидывай, – поучал Соболь, не отрываясь взглядом от дороги. – Сейчас ты становишься модной, значит, надо светиться, на тусовках появляться, и не просто так, а с деньгами! Я завтра уезжаю, а потом приеду, мы с тобой посветимся. Лина! Ты подбери нам места какие-нибудь особенно злачные, а то я и сам уже... уже месяц никуда не выхожу!

– С ума сойти! – лукаво сверкнула глазищами Лина. – Ну что ж, придется поработать! Да, Ксюша, а Эдвард прав, тебе сейчас и в самом деле домой пока не нужно.

Ксения примолкла. Вот сейчас самое время взять и сигануть к себе домой. Квартиру она себе купить не сможет, но если с кредитом... или еще можно машину, но тоже чтоб дома, потому что... потому что сил-то может не хватить на эту славную пару любоваться... И ведь хоть разбейся, а ничего не сделаешь. И самое обидное – они так друг другу подходят: худенькая, стройненькая Лина и накачанный красавец Соболь. Ксения даже в мыслях не могла себя представить рядом с ним – там вообще получается картина маслом!

– Не вздумай удрать домой с этими деньгами, – совершенно нахальным образом прочитал ее мысли Соболь. – А то небось уже представляешь, как на самолет билет покупаешь?

– На поезд, – поправила Ксения. – Так дешевле. И потом – самолеты, они ж падают все время. Вот я сама видела – почему-то, как они нормально летают, по телевизору не показывают, а как ни посмотришь катастрофу про самолет, так обязательно – упал или подбили.

– А ты катастрофы-то не смотри! – фыркнул Соболь. – Комедии смотреть надо!.. А что касается домой... у меня в кармане для тебя четыре визитки – к тебе уже очередь. Но... две можешь не выполнять совсем, на твое усмотрение, одну... в общем, это известный актер, можешь писать, тебе понравится. А вот последнюю ты должна написать в первую очередь, там товарищ из большой политики, и тебе сейчас его поддержка совсем не лишняя будет. Надо постараться.

Ксения готова была летать ласточкой по салону машины – надо же! У нее теперь солидные клиенты, все, как у людей. И вовсе она не приживалка какая, у нее вон тоже теперь деньги крупные имеются... И клиентура! И главное... она теперь запросто может на одной ноге с великими мира сего!.. Ну пусть пока не запросто, но через месяц... черт с ним, она даже согласна – через год, ничего, потерпит.