– Не убивал.

– Расскажите, – после секундной паузы попросила Аманда.

Мартин задумался, потом глубоко вздохнул.

– Давайте сядем, – предложил он, указывая на кованую скамейку.

Аманда села на краешек, так, чтобы видеть его лицо.

Мартин сложил руки на груди.

Он долго молчал, погруженный в мрачные воспоминания, и Аманда не выдержала:

– Я слышала, что вы совратили какую-то девушку.

– Это только часть истории, – поколебавшись, сказал Мартин, – но в ней нет и доли правды. В деревне недалеко от моего поместья жила девушка. Мы выросли вместе. Я был единственным ребенком в семье и воспринимал ее как сестру. Однажды она покончила с собой. А подтолкнул ее к этому отец, старый мерзавец, изображавший из себя борца за добродетель. Причиной ее самоубийства была беременность. В то время мне было девятнадцать, и я большей частью жил в Лондоне. Я узнал о ее смерти по приезде домой. Поклявшись отомстить, я отправился на поиски ее отца. И нашел его. Он лежал под утесом – кто-то столкнул его вниз, а потом размозжил голову камнем. Я подобрал этот самый камень… в таком положении жители деревни меня и увидели: над бездыханным телом, с камнем в руках.

– Они решили, что его убили вы?

– Кузнец видел, как какой-то мужчина боролся со стариком на краю утеса. Он принял его за меня, а когда увидел меня с камнем в руках, то убедился в своей правоте.

– Но это были не вы, – убежденно проговорила Аманда и положила руку ему на локоть.

– Нет, и, разумеется, я им так и сказал. – Он опять глубоко вздохнул. – Мне никто не поверил. – Это, несмотря на давность, до сих пор причиняло ему особую боль. – Мой отец, – он помолчал, чтобы пересилить дрожь в голосе, – тоже мне не поверил. Он хотел отречься от меня, но из-за наследства и продолжения рода лишь выгнал из дома. Вместо того чтобы участвовать в расследовании, я уехал за границу.

Аманда долго молчала. У Мартина не хватало сил и не находилось слов для того, чтобы закончить их свидание и расстаться навсегда.

– Вы так никогда и не пытались восстановить истинное положение вещей?

– По приказу отца я не имел права возвращаться в Англию до тех пор, пока он жив. Я выполнил его требование.

– И даже больше, насколько я слышала.

– Прошло десять лет с тех пор, как он осудил меня. Все шансы восстановить истину давным-давно умерли. – А также его шанс стать достойной партией для такой девушки, как Аманда, хотя до последнего времени этот вопрос не сильно беспокоил его.

Мартин встал и протянул руку Аманде.

– Пойдемте. Я отвезу вас домой.

Аманда подняла на него глаза. Она размышляла, решая, как действовать дальше. Отмахиваться от его доводов нельзя: она слишком хорошо знает высший свет и слишком хорошо понимает ситуацию, в которой он оказался. Она догадывалась, что он намерен расстаться с ней, и не хотела мириться с этим. Однако спорить нельзя, во всяком случае, до тех пор, пока у нее не будет более веских оснований.

Аманда подала Мартину руку, и они пошли к выходу.

Когда впереди показалась карета, девушка вдруг остановилась и, повернувшись к нему лицом, прижалась губами к его губам. Мартин насторожился, но не отстранился.

Поцелуй Аманды был сладостным, томным, но лишь слабым отголоском того, что столь решительно оборвал Мартин.

– Спасибо, что рассказали, – прошептала она, отрываясь от его губ.

Мартин довольно долго смотрел на нее, и по его лицу ничего нельзя было понять. Внезапно он сильно сжал ее руку и тут же отпустил, а затем повел к карете.

Итак, ей удалось заманить в ловушку своего льва, но лев оказался раненым. Сейчас он наверняка вернется в логово, однако она не откажется от своей мечты. И тем более после прогулки в Грин-Парке.

– Надо выяснить побольше, – сказала сестре Аманда, оглядывая гостей, приехавших на бал к леди Моффет. – Нужно узнать, так ли все было, как он говорил, – ведь люди считают его убийцей.

Амелия покосилась на нее.

– А ты уверена, что он не убивал?

– Достаточно только взглянуть на него, чтобы понять, насколько это нелепо. Но так как он никому не дает шанса провести расследование, маловероятно, что свет изменит свое мнение.

– Согласна. Однако раньше я ничего не слышала об убийстве, только о любовных домогательствах.

– Вполне возможно, что было и убийство, просто окружающие не хотели пачкать наши нежные ушки неприглядными подробностями.

– А вот это вероятнее всего.

– Поэтому-то мне и надо выяснить, как свет смотрит на эти события. Само собой разумеется, я не собираюсь переступать границы допустимого, помня о его положении в обществе… да он и сам этого не допустит. – Аманда опять обвела взглядом толпу. – Главный вопрос: у кого можно было бы спросить?

– У тети Элены?

– Она сразу обо всем догадается и предупредит маму.

– У Онории тоже нельзя – по той же причине.

– Сомневаюсь, что Онория что-то знает – ведь прошло уже десять лет.

– Да-а, не так-то все просто, – задумчиво проговорила Амелия. – Нужно найти того, кому известны все подробности этого давнего скандала…

– Все равно никто не вспомнит все подробности.

– А нужно сделать так, чтобы их вспомнили.

– Действительно… – Взгляд Аманды остановился на женщине, которая, по ее мнению, могла быть ценным источником информации.

Амелия проследила за ее взглядом.

– Да. Если кто и в состоянии помочь, то только она.

– И вряд ли она будет вставлять мне палки в колеса.

Аманда решительно двинулась вперед, обходя тех, кто хотел бы поболтать с ней. Когда она добралась до своей цели, ей пришлось ждать, пока какая-то мамаша, озабоченная дебютом дочки, наговорится и уйдет. После этого она поспешила занять освободившийся стул.

Леди Озбалдестон окинула ее более заинтересованным взглядом, чем ту мамашу.

– Да, детка? Ты не беременна, не так ли?

Аманда изумленно уставилась на нее, а затем с достойным похвалы спокойствием ответила:

– Нет.

– Ну, тогда еще есть надежда.

Аманда призвала на помощь всю свою отвагу.

– Я бы… я бы хотела спросить, вы можете вспомнить подробности давнего скандала?

– Насколько давнего? – В черных глазах леди Озбалдестон горело неподдельное любопытство.

– Десять лет.

Леди Озбалдестон прищурилась.