— Он множество раз проделывал этот путь и, уж наверное, нашел бы это стоящее раньше, если бы оно было.

— Может, да, а может, нет. Постарайся расслабиться… он может вернуться в любую минуту.

Кэролайн снова выглянула в окно.

— Надеюсь, ты права.

Мучительно медленно прошел час. Свинина была готова, солнце зашло. Дети покончили с занятиями и уселись вместе с Кристиной за обеденный стол. Его уже накрыли, но пока никого не звали.

Кэролайн изо всех сил старалась сделать хорошую мину при плохой игре — ради малышей; но сумела лишь несколько раз с жалким видом улыбнуться. Когда из конюшни пришел Том, Джейни отвела его в сторону.

— Что нам делать?

— Ждать. — Что еще он мог предложить? — Поесть, конечно. И ждать.

— Может, послать кого-нибудь навстречу?

— Пока не стоит. Майкл в состоянии позаботиться о себе. Может, не желая слишком утруждать Галена, он решил заночевать где-нибудь в пустой конюшне, а вернуться утром.

— Как можно спать в таком костюме?

Том не ответил на этот вопрос.

— Уверен, с ним все в порядке. Майкл умный человек.

* * *

«Надо же быть таким дураком, позволить вот так поймать себя», — думал Майкл, сердито расхаживая туда и обратно по маленькой комнате в большем из двух зданий, когда-то бывшем жилым фермерским домом и теперь, как казалось Майклу, любовно восстановленном до своего первоначального состояния.

Полы блестели от лака, на белых стенах ни пятнышка. На одной из них висели полки, уставленные разнокалиберными книгами; их вид доставил Майклу удовольствие — пока он не вспомнил, что эта библиотека стала для него тюрьмой. Сквозь узкое окно с кружевными занавесками в комнату проникали косые солнечные лучи. Возникла мысль разбить его, но он отбросил ее, выглянув в окно и увидев стоящего снаружи молодого человека. Причем в ботинках: существенное преимущество.

Не говоря уж о молодости и хорошем знании местности.

Однако он не видел никого в ножных кандалах, и обращались с ним на удивление хорошо; может, ему все же не причинят вреда? Лучше взять себя в руки, успокоиться — и дождаться, пока представится возможность сбежать. В таком взволнованном состоянии уснуть он не мог, поэтому принялся читать названия стоящих на полках книг, пока взгляд не остановился на одном из них: «Изготовление сыров».

Он читал что-то о сычужном ферменте — хотя, по правде говоря, толком не мог сосредоточиться, — когда дверь отворилась. Вошел мужчина с пистолетом Майкла в руке и с ним та женщина, Линда, которая несла поднос с едой. Майкл увидел, как над тарелкой поднимается пар, почувствовал аппетитный запах; рот непроизвольно наполнился слюной. На тарелке были бобы, мелко нарезанная курица и какая-то зелень… возможно, шпинат. Тут же лежала потускневшая от времени ложка.

Линда поставила поднос и вышла.

— Мы подумали, может, вы проголодались, — сказал мужчина, растягивая слова на манер южан. — Давайте поешьте.

Майкл встал, делая вид, что не замечает подноса.

— Кто вы? Зачем я здесь?

Мужчина улыбнулся и кивнул на еду.

— Моя жена обидится, если выяснится, что ее труды пропали зря, поэтому, прошу вас, съешьте то, что она для вас приготовила. — Он попятился к двери. — После этого мы зададим вам те же вопросы.

* * *

Том повесил фонарь на крюк над дверью и отчистил ботинки от весенней грязи. Развязывая шнурки, он услышал негромкие голоса Кэролайн и Джейни. Поставил ботинки на коврик и в одних носках вошел в зал. Женщины тут же повернулись в его сторону; он увидел, что Кэролайн плачет.

Обычно, устроив на ночь животных и возвращаясь после этого домой, мужчины находили женщин, сидящих за чашкой чая — слава богу, что у них есть теплица — и занятых мелкой рутинной работой, в которой не было недостатка в их новом мире. Всегда требовалось то заштопать дырки, то подлатать или сшить заново рукавицы, то связать прихватки для посуды или половые коврики. Том часто восхищался своей женой — женщиной, получившей прекрасное образование и достигшей большого профессионального успеха, — которая, казалось, находила удовлетворение в занятиях простыми домашними делами. Она, когда-то вскрывавшая мозг сотням пациентов, сейчас своими необыкновенно чуткими пальцами вязала, плела и шила всякие нужные мелочи. Он никогда не слышал от нее ни единого слова жалобы на то, что другие, возможно, расценили бы как понижение своего статуса. Пока женщины трудились, мужчины играли в карты или «Скрэбл»;[4]если кто-то уставал или неважно себя чувствовал, его сменял другой.

Оглянувшись, Том не увидел дочери.

— Где Кристина? — спросил он.

— В лаборатории, — ответила Джейни. — Ей нужно что-то там проверить.

Ну, с этим все понятно: это просто вежливое оправдание, чтобы избежать дискомфорта ожидания. Том знал, что его дочь всегда терпеть не могла эмоционального дискомфорта; это состояние выбивало из колеи и расстраивало ее. Волнение из-за задержки Майкла сгущалось в воздухе, как туча, накладывая печать на лица всех женщин. Приятного вечернего разговора ожидать не приходилось.

Проведав дочь, Том вернулся в зал, сел рядом с Кэролайн и положил руку ей на плечо.

— Может, еще не время так уж огорчаться.

— Тебе легко говорить, — ответила она, шмыгнув носом.

— Понимаю твои чувства, но постарайся хотя бы не сходить с ума. По крайней мере, пока.

— Господи! — Кэролайн обхватила себя руками. — Если бы у нас было радио или что-нибудь…

— Да, тогда все было бы гораздо проще.

Несколько минут прошли в молчании; все думали об одном и том же, но каждый по-своему. В конце концов Кэролайн отправилась в постель, и вскоре зал опустел. Джейни и Том остались одни.

Бросив быстрый взгляд в сторону закрытой двери спальни Кэролайн, Джейни спросила:

— И что теперь?

— Не знаю. Меня начинает точить мысль, что, может, не стоило никуда посылать Майкла.

— Ну, на то имелась серьезная причина. Нужно было больше узнать об этой бактерии, а как иначе это сделать?

— Даже если он зашел чуть дальше, чем планировалось, — после паузы заговорил Том, — хотя я понятия не имею, зачем бы он это сделал, к завтрашнему полудню он должен вернуться. Самая дальняя точка сбора образцов укладывается в эти временные рамки, даже если бы он шел пешком.

Некоторое время Джейни обдумывала его слова.

— Если придется отправиться на его поиски, это должна сделать я.

Ее муж среагировал мгновенно и очень энергично.

— Нет! Ни в коем случае. Пойду я. Или кто-нибудь другой из мужчин.