Влияние в жреческой среде — полезнейшая штука! Это я уже успел понять, когда при помощи жриц Лады удалось вытащить из Киева Рогнеду. Ну а теперь новая приятная неожиданность привалила. Те самые сестрички родом из болгарских земель, и так крепко с нами связанные, снова дали о себе знать. Не просто с дружеским визитом, а желая передать особо важные сведения, касающиеся нашего противостояния с князем Киевским.

Вот только от приглашения в детинец вежливо отказались. Дескать, не та сейчас ситуация, да и разговор намечается с человеком, которому ныне не стоит показываться там. Ладно, пусть так. У каждого есть право на собственных тараканов в голове но тольно если в меру и согласно собственному значению.

Гуннар, присутствовавший при чтении послания, попробовал было ехидным образом проехаться по «слишком много о себе мнящим красоткам». Но был остановлен Магнусом, заявившим:

— Эти девицы просто так ничего не предлагают. И раз просят о встрече все детинца, но в Переяславле, то имеют причину. Да и догадываюсь я…

— О чем? — мигом вскинулась Роксана, любившая всякого рода загадки и тайны. — Вроде обычное послание с туманными намеками. Важное и значимое лицо, желательность присутствия «особо добавляющих Переяславлю значимости людей»… Все мы тут значимые. Можем все тут присутствующие на встречу прийти. А что, на это легко! Да и храм посетить можно, богам хвалу вознести за наши успехи.

— Всем — не стоит… Мне, как жрецу, немного более понятно в этой грамотке. Софья и Елена намекают, что прибудет тот, кто выше их в жреческой общности. Тот, кто имеет право просить о встрече, но не желает открытого для всех разговора. И намек на желаемых гостей… Понимаешь, о ком речь идет, Мрачный?

— Где уж тут не понять! Рогнеду с сыном он видеть желает. Или одну Рогнеду, если иного не выйдет. Я же и не знаю, что для нас будет лучше.

— В чем сомнения?

— Не в безопасности, Магнус. Это наш город, сюда могут проникнуть лишь отдельные убийцы, но не их отряды. Просто не уверен, что пареньку, которому и десяти лет от роду нет, стоит присутствовать при чем-то важном. Пусть он уже много чего видел, но…пусть хотя бы часть его детства будет без козней и разговором о крови и смерти. Достаточно и тех учебных часов, когда он наравне с детьми Эйрика, твоими и прочими постигает премудрости боя.

Побратим помялся, будучи в затруднении, но за словом в карман не полез.

— А он просто там покажется, нив каких разговорах участия не примет. Знак его здравия доброго и того, что никто не приневоливает здесь находиться. Мы, избравшие дорогу жреца, это легко увидеть можем.

— Уболтал, языкастый, — улябнулся я, понимая, что провозвестник Локи слова нужные почти всегда найти может. — Тогда только и остается, что предложить это Рогнеде. Упомянув о полезности для нее и вредности для Владимира.

На том и порешили. Равно как и на том, что в главный храм Переяславля направимся мы с Роксаной, Рогнеда с сыном, да собственно Магнус, как жрец бога, которого я, ярл Хальфдан Мрачный, давно еще избрал небесным покровителем себя и всего хирда.

Вот и прибыли в храм нашего города. Хороший такой, добротный, хотя с тем же киевским или новгородским сравнивать было бы неразумно. Не тот размах, не то искусство скульпторов, что высекали статуи богов из должным образом подготовленного дерева.

Дерево… Вот этого я никогда не понимал. Материал не то чтобы недолговечный, скорее относительно легко разрушаемый. По мне уж коли строить, так и камня, чтобы ни время, ни огонь не были угрозой. Потому статуи греко-римских божеств сохранились в большом количестве, а вот славянские… Мда, печально это было. Но именно что «было», а я уж постараюсь сделать все, чтобы такого второй раз не повторилось.

— Опять плохие мысли?

Магнус говорил спокойно, но нотки тревоги в его голосе чувствовались. Я понимал ход его мыслей, хоть он и казался мне не совсем обычным. Побратим считал, что в такие моменты задумчивости я вовсе не анализирую ситуацию и даже не вспоминаю что-либо, а «беседую с богами», как он это называл. Жреческая суть давала о себе знать. Но надо было ответить.

— Дерево — слабо. Огонь, ненависть тех, кто далек от наших богов, они так легко сочетаются. Потому и в стране друидов горели храмы от руки провозвестников распятого на кресте бога. Камень, он надежнее, чтобы от руки нескольких одержимых не погибала красота древних мастеров. Да и память, она всегда должна сохраняться. В камне…

— В разумности сказанному не откажешь, — согласился Магнус. — Только мы оба понимаем, что это не то, что решается мгновенно. Да и не самое это сейчас важное. Поэтому войдем в храм, ярл, слишком долго стоять у его порога не стоит.

Это точно. Закончился просто разговор, начался церемониал. И обращение «ярл» из уст побратима сейчас — его веский признак. Сейчас я именно что ярл, Роксана, моя жена. Рогнеда и Изяслав — находящиеся под покровительством гости. Ну а Магнус — жрец Локи, связанный кровными и божественными узами с самим ярлом, его семьей и всем хирдом. Только так и никак иначе.

Заходим внутрь. Да-а… Не первый раз тут и не устаю поражаться красоте и величию простого вроде бы места. Никакого особого богатства, но вот атмосферность и просто ощущение прекрасного зашкаливают. Резьба на стенах, статуи богов, которых назвать «идолами» язык не повернется. Да, тут другой вид изображения сущностей не схожий с греко-римским, ну так и культуры разные.

Вот стоит статуя Перуна — кряжистого, наполненного первородной силой, бога-воина, способного и молниями ударить, если простым оружием кого-то вразумить не удалось. Хорс-змееборец, держащий в одной руке меч, в другой же миниатюрное солце, из которого исходят яркие лучи. Ну а ногой, вестимо уже подыхающего змея попирает.

Симаргл… вестник между земным и небесным мирами. Развернутые за спиной перистые крылья, пальцы рук, заканчивающиеся пальцами-когтями.

Стрибог, Лада, Велес, Макошь… Взгляд скользит по всему пантеону восточного славянства, выхватывая каждое изваяние. Память послушно выдает сведения насчет истории божества, его «области ответственности» и прочем. А заодно и сопоставляет со скандинавским пантеоном. Да уж… Греко-римский, славяно-скандинавский — все одно сходств более чем достаточно, отличия же не столь существенны. И все это по прихоти одного князя было изменено на совершенно чуждую нам веру. Не будет того… ТЕПЕРЬ не будет!

Жрицы-сестрички в весьма откровенных одеяниях, которые вполне любы Ладе. Их небесной покровительнице. Стояли и ждали до тех пор, пока я, ярл Хальфдан, не закончу обращаться к богам в своих мыслях. А дождавшись, четко проявили свое присутствие.

— Мы рады видеть тебя, ярл Хальфдан, — начала Софья, в то время как ее сестра лишь слегка улыбалась. — И пришедших с тобой тоже…

— Вас ждут, — а это уже Елена. — С женой, княгиней Рогнедой и ее сыном, а также в сопровождении жреца Локи. Вон там.

Ухоженная девичья ручка указывает в сторону отгороженных от открытого для верующих пространства помещений. Там могли находиться лишь сами жрецы да немногие приглашенные ими.