Она заплакала:

– Я знала, что рано или поздно придет тот, кто прошел других сестер. Знала, что все закончится и что именно я стану последней. Но я не знаю, что ждет меня после.

– Прости. Когда начнем? – Владимир был непоколебим.

– Я обожаю сцену. Скоро мое выступление. Пусть оно будет последним? Там и начнем, как только я спою. Кстати, я знаю, что твой дружок моего помощника сбил. Он не виноват. Так суждено было.

– Мы не хотели, прости.

– Пошли на сцену. Друзья твои не должны обряд проходить. Неизвестно чем для них закончится все. На сцену пойдешь со мной – там все и сделаем. И помни, рано или поздно за все приходится платить.

Она встала и направилась к сцене. Владимир пошел за ней. Стало совсем темно.

Глава 11

Сцену ярко освещали огни. Она была красивой. Идеальное место, чтобы закончить один путь и начать другой. Владимир не знал, что будет происходить дальше, но покорно направлялся за сестрой. Она провела его за сцену мимо охраны, быстро объяснив, что он с ней. Вскоре они оказались прямо перед выходом на площадку для артистов. Там заканчивали свой номер какие-то ребята, похожие на панков и готовилась команда этой девушки. Оттуда, со сцены, Владимир отчетливо разглядел огромную площадку с тысячами людей, веселящимися в этот чудесный вечер.

Там же в толпе он разглядел Стаса и Максима, танцующих с девушками. Стас к тому моменту тоже нашел себе пару.

– Я пошла на сцену. Будь готов.

Владимир смотрел. Он внимательно наблюдал, как она выходит под аплодисменты, как под первые аккорды с улыбкой вскидывает одну руку вверх. Ее снова приветствуют. Она начала петь. Ему нравилось звучание. Он слушал песню и смотрел на толпу танцующих людей.

Где-то вдалеке – в гуще толпы Сергеев разглядел, как несколько странных людей, подходят к танцующим, прихватывают их за шеи зубами, и те моментально падают, а кусавшие тут же растворяются среди зрителей. Ему показалось это странным. Тут же он увидел парня похожего на Криса – американца-фокусника. Он не был уверен, что это Крис, но сам себя убедил в этом. Фокусник стоял в одиночестве и как только неподалеку от него объявился один из кусавших – их выдавали серые мешковатые балахоны – Крис что-то кинул ему в лицо, оно задымилось и словно стекло сквозь ладони, которыми кусавший прикрывался. Крис ждал новой атаки. Вокруг него появился дым. Владимир наблюдал, затаив дыхание. Эту картину видели лишь те, кто был рядом с Крисом, остальные не замечали происходившего.

Сестра тем временем пела на сцене и посматривала на Сергеева. Он был в ступоре. Ему стало страшно за своих друзей.

Дым вокруг Криса рассеялся. Было странно, но никто не кричал и не привлекал внимания. Из кустов в дальней части площадки, там, где стояли машины, начали вылезать существа, похожие на волков. Они пытались нападать на толпу. Но нашлись смельчаки бодро отбивавшиеся от них. В тот момент Владимиру показалось, что около сцены он увидел отца Петра, у которого стащил дневник. Ему стало стыдно, и он перевел взгляд на выступавшую на сцене девушку. Она кивнула, вызвав его к себе поближе. Сергеев, не раздумывая, подчинился. Он направился к ней. Публика аплодировала. Где-то вдалеке кричали, Владимир понимал, что это не восторг, а паника. Но первые ряды не замечали этого.

Девушка поставила его на колени посреди сцены. Владимир снова подчинился. Она положила руку ему на голову, и начала ходить вокруг. В тот момент она пела песню, пела на латыни. И начала напевать какие-то слова. Тогда Владимир потерял контроль над ситуацией. Он словно впал в гипноз или же уснул.

Под визги толпы на сцене музыкального фестиваля проходил последний обряд трех сестер со их молитвами. Сергеев стоял на коленях, а ведьма колдовала у всех на виду, напевая под музыку заклинание в микрофон. И никто не знал, что происходит на самом деле. Всем казалось, что это очередная иностранная песня.

Владимир простоял на глазах ничего не подозревавшей толпы несколько минут. Как раз столько требовалось, чтобы произнести заклинание больше сотни раз. Ведьма решила упростить обряд, и не хотела сама многократно повторять свой стих на латыни. Когда он звучал из уст толпы, все думали, что подпевают ей. Но на самом деле все, кто в тот момент открывал рты – стали частью последнего обряда. Владимир тогда не понимал еще многого, он покорно стоял на коленях и, как казалось, впал в транс.

Слова закончились, музыка затихла. Сергеев не шевелился – глаза его были закрыты еще какое-то время, счет которому он потерял. Он не знал, что происходит вокруг. В тот момент сознание его переместилось в психическую клинику, расположенную в паре сотен километров от того, места, где они находились. Он как раз изначально, прежде чем попасть сюда, и направлял своих друзей туда, в надежде встретить там Агнессу. Но сам не знал этого. И вот теперь он оказался там.

Сергеев сидел на скамье, была солнечная погода, дул свежий летний ветерок. Вокруг было много ухоженных клумб и густых – зеленых деревьев. Он как раз располагался под одним из высоких тополей. Осознав себя частью этой картины, он огляделся. Вокруг ходили люди в пижамах – пациенты. Ему стало понятно, что и на нем такая же пижама. Он не понимал, что это не часть реальности, а лишь иллюзия. Но еще он не понимал, что эта иллюзия – уже стала частью его жизни.

Он встал, и в тот момент понял, что руки его связаны за спиной – он был в смирительной рубашке. Вдалеке он разглядел санитаров, к которым тут же и решил подойти, чтобы уточнить, что происходит и как он туда попал.

Приблизившись к ним, Сергеев заметил, что они засмеялись и направились прочь от него в сторону больничного комплекса. Владимир пошел за ними. Он не обращал внимания на десяток или даже больше того – пациентов, попавшихся ему на пути. Вскоре он вошел в здание, поднявшись по ступенькам, он оказался в длинном коридоре. По сторонам виднелись двери, ведущие, как не трудно догадаться, в палаты. Он замедлил шаг и стал всматриваться. Он стоял рядом с тем местом, где тридцать лет спустя его сыну придется заплатить за все его проделки. Но если бы он тогда знал, что произойдет дальше, то попытался бы вернуть все назад еще в тот момент. Но он не знал и не попытался.

Сергеев пошел вперед, заглядывая в платы, он осматривал каждую. В некоторых было пусто, где-то сидели престарелые люди, гадавшие кроссворды или расставлявшие маленькие бочки из лото на небольших обеденных столиках. Он дошел до шестой палаты. Там никого не было. Но что-то заставило его остановиться именно там. Он словно почувствовал, что эта палата – его. Войдя внутрь, он увидел на вешалке позади двери свою куртку «Монтана», коричневатые брюки, и черную майку – «алкашку», в которой был на концерте. На столе лежали очки – подходившие ему по фасону, но они были для зрения. А Сергеев не страдал еще таким расстройством.

Он задумался, всматриваясь в окно. «Раз я тут лечусь – значит, меня считают сумасшедшим. Почему? Потому, что я стал заниматься магией. Точно!» – он едва не сказал последнее слово вслух. Владимир вспомнил про дневник и заклинание о помощи. Головой он скинул белую подушку в чистой наволочке на пол и под ней увидел тот самый дневник отца Петра.