– Ты дважды упомянул о сокровищах, – задумчиво произнес Василий. – Значит ли это, что теперь ты веришь в их существование?

Несколько мгновений Артемий молчал, пристально глядя на следы крови на старых плитах.

– Слишком много людей говорят о сокровищах и ищут их, – наконец ответил он. – Брат князя, Прокоп… Даже такая просвещенная и ученая женщина, как Каллистрата, верит в них. Похоже, что смерть хранителя библиотеки тоже как-то связана с легендой. Я не знаю, как объяснить эту лихорадочную деятельность, а также совпадения. Но нет дыма без огня. Я не имею ни малейшего представления ни о стоимости, ни о характере клада, но теперь я уверен, что он существует.

– А я с самого начала верил в его существование, – убежденно заявил Митько. – Но в таком случае призраки берендеев тоже существуют!

– А тебе уже доводилось видеть призраков, гуляющих с вполне реальными мечами, к тому же таких размеров? – холодно возразил Василий.

– Слава Богу, я с ними никогда не встречался, но…

– Пойдемте-ка к Филиппосу, – оборвал Митька Артемий. – Если судить по сигналу, мальчишка видел, как нападавший выбежал отсюда. Возможно, он сумеет описать злодея более четко, чем Василий, который видел убийцу издалека.

Через несколько мгновений на склоне холма в колеблющемся свете факела появился мальчик.

– Я заметил его, боярин, – подтвердил ребенок. – Но все же он был слишком далеко от куста, в котором я прятался, и я не сумел различить его черты. К тому же у него на голове было нечто вроде капюшона, и поэтому я не смог увидеть его волосы и лицо. Но я заметил, что он был высоким, выше, чем ты, боярин… Возможно, как Митько, но более худой. Я бы сказал, что он очень худой, поскольку его просторная одежда летала, как на пугалах, которые землепашцы ставят в полях. И еще он немного сутулился… Но как быстро он бежал! Такое впечатление, что он знает, по каким тропинкам спускаться, чтобы не споткнуться о ветви и чурбаны, которые валяются на холме.

– Хорошо, Филиппос. Твое описание поможет мне, – кивнул Артемий.

Но на самом деле дружинник был разочарован. Испуганному мальчику, скрывающемуся в зарослях, любой человек среднего роста мог бы показаться высоким. Что касается сутулости… Даже если таинственный убийца хорошо ориентируется, он вынужден смотреть, куда поставить ногу, спускаясь с холма, заваленного поленьями и заросшего травой. Длинная просторная одежда тоже не могла стать зацепкой. Она не указывала на социальную принадлежность. Так одеться мог любой. А капюшон развеивал последнюю надежду на возможность установления личности преступника, поскольку стрижка и длина волос оставались неизвестными.

– Было бы неразумно уйти, не попытавшись отыскать пресловутый тайник, – решил Артемий. – Особых надежд я не питаю, но все же мы тщательно осмотрим железную комнату. Василий и я начнем со стен. А ты, Митько, займешься потолком. Изучите все зазоры, любые щели, где может скрываться тайный механизм. Филиппос, ты будешь светить нам. Постарайся найти смолистые чурки. Ты же знаешь, как сделать хороший факел. Собери также длинные и достаточно сухие чурбаки, которые валяются на полу в коридоре.

Через два часа измученные дружинники уселись на пороге главного входа, жадно вдыхая свежий ночной воздух.

– Я прощупал потолок пядь за пядью. Ничего! – в отчаянии воскликнул Митько.

– Мы тоже ничего не обнаружили в стенах, – вздохнул Василий.

– Ничего страшного, – вмешался Артемий, подбадривая отроков улыбкой. – Сегодня ночью мы сделали все, что в наших силах. По крайней мере, в том, что касается этих проклятых сокровищ. Но мы вернемся и продолжим поиски днем. А теперь надо подумать, как быть с телом Прокопа. Митько и Василий, вы отправитесь в город за телегой или, в крайнем случае, за лошадью. Тело надо отвезти в дом.

– А пока мы можем перенести тело к нам, – предложил Филиппос.

Дружинники переглянулись.

– Поскольку твоя мама – ведьма, лучше не впутывать ее в эту историю, – смущенно начал Митько. – Люди глупые, они могу вообразить невесть что…

– Мама – не ведьма! Она каждый день зажигает свечи перед иконой святой Богородицы! – воскликнул Филиппос. – Я же не боюсь трупов. Впрочем, мама говорит…

– Митько прав, – сказал Артемий, обнимая мальчика за плечи и прижимая к себе. – Конечно, никто не верит, что Каллистрата – ведьма, но лучше не впутывать ее в это дело. А поскольку ты не боишься мертвых, ты составишь мне компанию, пока Митько и Василий будут искать лошадей. Мы побеседуем. Как ты на это смотришь?

Филиппос радостно кивнул. Отроки ушли, боярин зажег новый факел и прикрепил его к стене, потом усадил мальчика на пороге рядом с собой, вынул варяжский камень из-под кольчуги и принялся, глядя на звездное небо, гладить рисунок, выгравированный на плоской поверхности.

– Покажи мне свой талисман, – робко попросил Филиппос.

– Откуда ты знаешь, что это талисман?

– Я догадался по тому, как ты его держишь.

Артемий протянул камень мальчику. Пламя факела позволяло рассмотреть узор, слегка стершийся от времени, – странный кубок с раздвоенной ножкой и волнистые линии.

– Можно подумать, что это сосуд, в который вот-вот польется жидкость. Как ты думаешь, это вода или вино?

– Это не сосуд, и… Лучше я объясню тебе это в следующий раз, – ответил дружинник.

Артемий напрасно надеялся, что сможет молча сосредоточиться в обществе мальчика. Ребенок, наделенный живым и любознательным характером, требовал внимания.

– Как хочешь, – вздохнул Филиппос. – В таком случае, может, ты меня научишь каким-нибудь приемам, которые окажутся полезны в рукопашной схватке?

Дознаватель не хотел огорчать мальчика. Кивнув, он поднялся и отцепил ножны. После получасовой тренировки Филиппос воскликнул:

– А теперь давай с мечом! Поскольку с нами нет твоего друга, белой лошади, обойдемся без лошадей. Готовься к битве, боярин!

Филиппос схватил длинную веттку и прикрепил ее к поясу. Артемий, пряча улыбку, выбрав другую ветвь, очистил ее от листьев и тоже прикрепил к поясу. Дружиннику казалось немыслимым, что он, бывалый ратник, военачальник, вдовец, испытывает такое удовольствие, играя с одиннадцатилетним мальчиком…

Как только мужчина был готов, Филиппос заявил:

– Я брошу камень. Когда он упадет на землю, мы обнажим мечи и начнем схватку!

Но вместо того чтобы подать условленный сигнал, мальчик воскликнул:

– Нет, ты хитришь! Так не пойдет! Я видел, как ты поднес руку к эфесу меча!

– Нет, уверяю тебя! – возмутился Артемий. – Вернее, я сделал это машинально, не думая. Ну, начнем! Обещаю, я дождусь сигнала!

Схватка была жестокой, и победителем из нее вышел Филиппос. Мужчина и ребенок вновь уселись на порог.

– А не слишком ли быстро ты сдался? – спросил Филиппос, запыхавшийся, с лукавой улыбкой.