— А вы как думаете, Лэйгин? — ухмыльнулся контрабандист.

— Я думаю, нет никакого ящура.

— Как это нету? — возмутился Берт. — Овцы сдохли. Сначала одна, затем другая. И обе от ящура, как выяснила Кат. А остров у нас маленький, и по законам её величества две дохлые скотины, приходящиеся на пятьдесят человек — это повод объявить карантин.

Вот и пойми, всерьез он или шутить изволит с заезжим гостем? Согласитесь, ругаться посреди ночи с сокамерником из-за ящура, несколько невместно. Вот Ланс Лэйгин и не стал обострять обстановку. Он попыхтел недовольно, повертелся с боку на бок и вернулся к чтению «Барабана Эспита».

На маленьком острове жизнь кипела, била ключом и переливалась через край. Не проходило и дня, чтобы не случилось события, достойного печатного слова, будь то падение господина Фирска со стремянки или снятие кота госпожи Матэи с яблони.

Особого смысла в кошачьей спасательной операции Ланс не углядел. Зачем рисковать и лезть на дерево, когда достаточно набраться терпения? Рано или поздно кот спустится вниз. А кто не верит в счастливый финал подобной истории, пусть припомнит, когда в последний раз он видел кошачий скелет, застрявший в ветвях дерева.

Сон подкрался к авантюристу исподволь, сначала легонько пощекотав веки невидимым перышком, а потом в наглую завалившись Лэйгину под бок и закрыв теплым крылом от всех треволнений. Ланс и сам не заметил, как уронив газету на лицо, сладостно захрапел. Его первый день на острове Эспит получился долгим, напряженным и неприятным, но лиха беда начало.

Ланс. Эспит

А рано утречком природа позвала Ланса отдать ей долг. Настойчиво так позвала. Сонный и помятый со всех сторон после ночевки на жесткой лавке Лэйгин закутался в одеяло и побрел к укромному домику, спрятавшемуся за пышной гортензией. Пересечь внутренний дворик, куда выходили задние двери эмиссариата и магазина — дело недолгое, днем тут запросто можно столкнуться с другим таким же страждущим. Еще и поплясать придется в ожидании облегчения. Потому-то Ланс решил, что напоролся на возвращающегося в магазин господина… как его бишь… Фирска, кажется. Даже извинился за неосторожность.

— Спросонок я… Простите…

Но торговец сувенирами уже не мог оценить вежливости мурранского гостя, ибо висел на ветке молчаливый, отрешенный и совсем мертвый.

Нет, Лансу прежде доводилось видеть и самоубийц на месте, так сказать, сведения последних счетов, и жертв кровавых убийств. Но еще ни разу эта встреча не была такой внезапной. И так как шел он по малой нужде, то чуть было не справил её тут же. От неожиданности.

Что теперь делать прикажете? Кричать-звать на помощь вроде как нет острой необходимости, до Берта можно и не добежать, не опозорившись, а продолжить свой путь — как-то цинично, что ли.

Пританцовывающий археолог убедился, что господин Фирск тих и безмятежен, толстые эспитские вороны еще не успели слететься на поживу, а любопытные кошки держатся на почтенном расстоянии, и поступил цинично, но зато логично.

Висельник никуда не сбежит, а куда более срочное дело не займет много времени, верно?

Отнюдь не Лансом Лэйгином замечено, что близость смерти изрядно бодрит живых, и самые простые вещи кажутся им исполненными тайного смысла, а ощущения остры, как никогда прежде. Так что не стоит удивляться, что отправление нужды доставило археологу несказанное, ни с чем несравнимое удовольствие. Хотя казалось бы, опустошение мочевого пузыря — такая обыденность, а поди ж ты.

«Уф! Как же мне хорошо! А бедолага Фирск уже ничего такого сделать не сможет. А мне хорошо! — невольно ликовало всё Лансово естество. — Сейчас бы еще сигарету и чашечку кофе».

Еще более смешанные чувства обуревали его в процессе побудки сокамерника.

— Берт, вставайте немедленно!

— Иди ты на… — кратко ответствовал контрабандист, не размыкая век.

Ланс тряс товарища по заключению, тер ему уши и всячески пытался отскрести от лавки. Тщетно. Отчаянный капитан «Келсы» добирал часы безмятежного сна и знать ничего не хотел.

— Берт, там человек повесился! Подъем! Живо!

— Ну, пусть еще висит.

— Это, кажется, хозяин магазинчика. Фирск

— Вот же ж сука этот Джай, — хрюкнул Берт и попытался натянуть на голову уголок одеяла.

— Что будем делать?

— Хрррр…

— Что?

Контрабандист захрапел громче, демонстрируя крепость нервов и твердость намерений. Ланс плюнул от досады и пошел «радовать» доктора Хамнета.

И то ли островитяне господина Фирска сильно недолюбливали, то ли поголовно отличались удивительным жестокосердием, но весть о кончине земляка их нисколько не опечалила.

— Точно висит? — уточнил доктор в промежутке между двумя душераздирающими зевками. — Не щупали — остыл уже или нет?

— Я не настолько любопытен, — обиделся Ланс.

Где-то в глубине пропахшего духами обиталища одинокого врачевателя тихонько скрипнули ставни.

— А зря. Вы же ученый… хм… естествоиспытатель…

То, что добрый лекарь мысленно клянет самоубийцу последними словами, нелюбопытный естествоиспытатель готов был присягнуть. Уж больно медленно он собирался. За время, пока доктор выбирал между синим галстуком и черным, мертвеца могли вороны до костей склевать.

— Там человек повесился, — неделикатно напомнил раздраженный Ланс еще раз.

— Вряд ли я смогу ему чем-то помочь, — снизошел до ответа Исил, остановившись на черном галстуке. — Он же точно мертвый?

— Мертвее не бывает.

— Ну и чудненько… — однако, увидев, как вытянулось лицо мурранца, доктор решил смягчить формулировку: — Было бы гораздо хуже, если бы вы оставили беднягу на дереве хрипящим и молящим о помощи, а я тут копаюсь.

— Без всякого сомнения, — отчеканил ошеломленный археолог.

Островитяне, похоже, отличались своеобразным чувством юмора.

— Эй! Гайзи! — окликнул Хамнет пожилую женщину в роскошном атласном халате, решившую посмотреть, что за шум в такую рань. — Надо Лив передать, что Фирск снова накосячил с галстуком.

— Тьфу! — фыркнула соседка и ушла в дом, похожий издали на торт из цветов.

— У вас тут телефонная связь есть?

— Скажете тоже, батенька! — фыркнул доктор. — Пока только прицениваемся. А что?

— А как же? — археолог беспомощно кивнул в сторону исчезнувшей за дверью дамы.

— Лэйгин, мы же не в бескрайних степях Тайрена. На нашем острове, стоя на противоположных берегах, друг до друга можно просто докричаться, — снисходительно мурлыкнул врач.

И пошел прямиком во внутренний дворик, хотя Ланс ни словечка не сказал, где нашел самоубийцу. Или все-таки не самоубийцу?