– Позови его, – приказал Холланд.

– Честное слово… он не… придет, – проговорила она, заикаясь. – Ради меня… уж точно. Мы…

Новая волна боли – острее, ярче. Лайла стиснула зубы, чтобы не закричать, и ждала, пока боль пройдет, но на этот раз она не прошла, а наоборот, усилилась, и сквозь нее Лайла расслышала, как Холланд спокойно спросил:

– Наверное, пора уже кости ломать?

Она попыталась ответить «нет», но, когда открыла рот, услышала лишь собственный крик, а затем боль, словно приободрившись, усилилась.

Тогда Лайла позвала Келла. И пусть он не придет. Возможно, если этот псих увидит, что все бесполезно, он ее отпустит. Найдет другую приманку. Боль сошла на нет, и Лайла поняла, что стоит на коленях. Одной рукой она вцепилась в холодную брусчатку, а другая была вывернута назад, и ее по-прежнему сжимал Холланд. Лайле показалось, что ее сейчас стошнит.

– Уже лучше, – усмехнулся Холланд.

– Пошел к черту, – выпалила девушка.

Он рывком поставил ее на ноги, снова прижал спиной к себе и поднес пистолет к подбородку.

– Никогда не стрелял из револьвера, – признался Холланд на ухо Лайле. – Но знаю, как это делается. Шесть патронов, так? Один ты использовала. Осталось еще пять, если был полный барабан. Обычные люди умирают так легко… Интересно, я смогу израсходовать все пули и не убить тебя? – Он мягко ткнул стволом ей в плечо, в локоть, в бедро и наконец под колено. – Чем скорее он придет, тем скорее я тебя отпущу. Позови его.

– Он не придет, – с горечью сказала она. – Почему вы мне не верите?

– Потому что я знаю нашего друга, – перебил Холланд и небрежно вскинул револьвер. Лайла вздрогнула от радости, когда металл перестал упираться ей в локтевой сустав. – Он близко. Я слышу, как его сапоги стучат по брусчатке. Закрой глаза. Слышишь?

Лайла зажмурилась, но услышала только стук собственного сердца. В голове была одна мысль: «Я не хочу умирать. Только не здесь, не сейчас и не так».

– Приведи его ко мне, – шепнул Холланд. Воздух снова загудел.

– Не надо…

Все тело Лайлы вспыхнуло от боли. Словно огненная волна промчалась от макушки до пяток и обратно, и Лайла закричала. А потом вдруг страдания прекратились, крик оборвался, и Холланд ее отпустил. Девушка повалилась на булыжную мостовую и больно стукнулась коленями.

Голова раскалывалась, она едва услышала голос Холланда:

– А вот и ты.

Лайла с трудом подняла голову и увидела Келла – странного парня-мага в черном камзоле, запыхавшегося и сердитого.

Девушка не могла в это поверить. Он пришел.

Но почему?

Не успела она об этом спросить, как Келл посмотрел на нее в упор широко раскрытыми глазами – черным и голубым – и произнес одно-единственное слово:

– Беги.

II

Келл стоял на мосту, опираясь о перила, и пытался понять, как и зачем его подставили: смиренная просьба передать фальшивое письмо, потом головорезы и этот жуткий камень… Вдруг он уловил в воздухе аромат магии – и не слабую струйку, а настоящую вспышку. Луч света в темном городе. Этот запах он узнал бы где угодно. Запах пепла и раскаленной стали.

Холланд.

Ноги сами понесли Келла туда, откуда шел запах, но только сойдя с моста, он услышал первый крик. Ему нужно было сразу же остановиться и все обдумать, но Келл, наоборот, побежал, хотя знал, что это ловушка. Тут и сомнений не было: если Холланд послал такую вспышку силы, то лишь для того, чтобы его заметили, а в Сером Лондоне заметить его мог только Келл.

– За тобой кто-то охотится? – спросила тогда Лайла.

– Да, но сюда они не могут прийти.

Но Келл ошибся. Да, никто не смог бы за ним последовать. Никто, кроме Холланда. А значит, Белый антари пытается завладеть камнем. И конечно, разумно было бы со всех ног бежать прочь, а не навстречу ему.

Раздался еще один вопль, и на этот раз Келл узнал голос Лайлы.

Почему Холланд решил использовать именно ее?

Ясно почему: из-за него, Келла. В мире, где почти не осталось магии, любой магический след сразу бросается в глаза. А на Лайле остался отпечаток и его собственной магии, и магии камня. Келл умел скрывать следы, а Лайла нет, и для любого, кто чувствовал магию, она была настоящим маяком в этом темном городе.

«Сама виновата, – думал Келл на бегу. – Сама виновата, черт возьми».

Он мчался по улице, не обращая внимания на боль в ребрах и настойчивый внутренний голос, убеждавший его повернуть назад, пока не поздно.

Любому ясно, что это ловушка.

Келл помчался прочь от берега, нырнул в проулок, свернул за угол и остановился, пошатываясь, на узкой улочке. Как раз в эту минуту крик Лайлы оборвался, и парень увидел, как она рухнула на брусчатку к ногам Холланда, взгляд которого был направлен на Келла.

– А вот и ты, – бодро сказал Холланд, словно радуясь встрече.

Келла замутило. Лайла подняла голову.

– Беги, – сказал он ей, но она продолжала смотреть на него. – Лайла, уходи.

Наконец взгляд девушки сфокусировался, и она с трудом встала на ноги, однако Холланд вновь схватил ее за плечо и приставил револьвер к затылку.

– Нет, Лайла, – холодно проговорил он. – Останься.

Келл сжал кулаки:

– В чем дело, Холланд?

– Ты прекрасно знаешь. У тебя есть то, что тебе не принадлежит.

Он чувствовал тяжесть камня в кармане. Да, талисман не принадлежал ему, но он не принадлежал и Холланду. И уж точно он не был собственностью Белой короны. Властолюбивые близнецы ни за что бы не расстались с камнем, не говоря уж о том, чтобы куда-то с кем-то отправлять. Но кто же это сделал?

С этим камнем Астрид и Атос были бы непобедимы, но, попади он в руки любого простолюдина, и тот легко бы их сверг. В мире, где все жаждут только власти, никто не стал бы избавляться от такого могущественного артефакта. И тем не менее кто-то попытался это сделать. Что же его заставило?

«Страх», – подумал Келл. Страх перед магией и перед тем, что могло произойти, попади она в руки близнецов. Видимо, Астрид и Атос узнали о камне и отправили Холланда на поиски.

– Отдай мне камень, Келл.

У него закружилась голова.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Холланд бросил на него испепеляющий взгляд и сжал пальцы на плече Лайлы. Девушка подавила крик и с трудом удержалась на ногах.

– Прекрати! – крикнул Келл, и Холланд послушался, но тут же спросил:

– Мне повторить?

– Отпусти ее.

– Сначала камень.

Сглотнув, Келл достал из кармана камзола камень, гудящий и вибрирующий от нетерпения.