— Боже мой… — простонал он. — И что мы теперь будем делать?

— Не знаю, — призналась она с тяжким вздохом.

Он безвольно уронил руки и посмотрел на свою спутницу. Ничего удивительного, что с самого утра она была мрачнее тучи. Пожалуй, ей не повезло еще сильнее, чем ему. Как ни смешно было в этом признаться, но для Флинна очередная неприятность уже ничего не могла изменить. Тогда как для нее, судя по всему, жизнь превратилась в настоящий кошмар. Она не могла надеяться на то, что однажды проснется и он развеется без следа.

— Хорошо, — начал он более спокойным тоном. — Нет денег — и не надо, не так уж все плохо.

— Не так? — В широко распахнутых темно-карих глазах вспыхнула такая трогательная надежда, что Флинн буквально растаял под ее взглядом.

— Ну, я хочу сказать, что по крайней мере мы до сих пор не видели признаков погони. И нам следует с толком распорядиться полученной свободой.

Но почему-то эта здравая мысль не очень ее утешила. Она мрачно уставилась в землю.

— И даже если мы будем двигаться пешком, рано или поздно все равно попадем в Лондон. — И Флинн пошел в ту сторону, куда они брели все это утро. — Кстати, у тебя есть кто-нибудь в Лондоне?

— Тетя Фелисити. — Мелисанда как могла приободрилась и постаралась приноровиться к его стремительным шагам.

— Ого, да это просто прекрасно! Да здравствует старушка Фелисити! Я очень рад. Вы с ней в хороших отношениях?

Он успел заметить, как на ее губах промелькнула слабая улыбка, и моментально воспрял духом. Еще бы — не каждый день удается утешить женщину, доведенную до слез, да вдобавок заставить ее улыбнуться! Разве он не молодец?

— Она совсем еще не старая, — сказала Мелисанда. — Если уж на то пошло, она очень красивая женщина, и мы с ней прекрасно ладим.

— Так вот куда ты спешишь! — воскликнул Флинн. — Готов поспорить, она непременно поможет тебе выкарабкаться из этой передряги!

— Я очень на это надеюсь. — Мелисанда снова помрачнела.

— А почему бы и нет? Ведь вы подруги! Стало быть, через пару дней мы попадем под крылышко к тете Фелисити, и она объяснится за тебя с твоими родителями. Нет проблем! А кому она приходится родственницей — твоей матери или отцу?

— Она родная сестра моего отца.

— Еще лучше! — с воодушевлением подхватил он. — Тогда она в два счета вправит мозги твоему старику и объяснит, что этот самый Беллингем тебе не пара. Ха, да я бы на него и два цента не поставил! Ну, в том смысле, что если парень любит развлекаться так, как он вел себя с той дамочкой на крылечке — пусть не корчит из себя жениха! Слушай, да если бы твой папаша увидел это своими глазами — наверняка сам бы схватился за пистолет и вышиб этому гаду мозги!

— Я очень в этом сомневаюсь.

— А я нет! Вот если бы у меня была дочь и ее жених оказался бы таким дерьмом…

Ну вот, теперь она точно улыбалась, и Флинну стало так хорошо, что даже дождь показался не таким противным.

— …в общем, я бы не пожелал ни одной нормальной женщине выйти замуж за такого типа.

— Хотела бы я посмотреть на вашу дочь, мистер Патрик. Может, ей удалось бы сделать из вас настоящего джентльмена! Во всяком случае, мне это оказалось не под силу!

— Эй, послушай, да я и так джентльмен хоть куда! Просто я не люблю манерничать и оттого могу показаться грубым, понимаешь? Но когда надо, мой внутренний джентльмен выходит наружу, и тогда я веду себя исключительно галантно.

— Твой «внутренний джентльмен»?

— Ага, это из той дребедени, которой нас потчуют психотерапевты.

Он посмотрел на Мелисанду и убедился, что она наблюдает за ним с брезгливо-жалостливым выражением: «Ах, он и правда рехнулся!»

— Это просто такая… шутка, — пояснил Флинн с грустной улыбкой. — Ну, так принято говорить у нас в Америке. Не обращай внимания.

Они двинулись дальше, и хотя Мелисанда снова замолчала, Флинна согревало ощущение зарождавшейся между ними дружбы. Эта упрямая девчонка начинала ему нравиться. Она сильна духом, она умна и чертовски красива. Окажись он сейчас в своем уме — вернее, в своем времени, — непременно бы ею увлекся. Однако в данной ситуации его восторгам суждено продлиться не более, чем затянувшемуся бреду. Да, она очень интересная, пожалуй, даже выдающаяся особа, но он же не может влюбиться в нее во сне!

Миновало еще несколько часов, и в животе у Флинна вовсю урчало от голода. Он ничего не ел с тех пор, как ушел со свадьбы, и у него начала кружиться голова. Ослабевшие ноги заплетались и не желали слушаться. Зато дождю все было нипочем: знай себе лупил и лупил по осклизлой земле весь день напролет. Флинн снова стал думать о том, что от холода наверняка подхватит пневмонию.

— Смотри-ка! — нарушил унылое молчание голос Мелисанды, показавшийся ему особенно близким среди пустынного пейзажа.

Флинн проследил за ее взглядом. По левую руку от дороги виднелась чахлая роща, и над вершинами деревьев курился сизый дымок.

— Наверное, там кто-то живет, — предположила она.

— Слава Богу! Может, они поделятся с нами едой?

— Думаешь, стоит попробовать? — Она задумчиво рассматривала струйку дыма на горизонте.

— Им же будет лучше. Не то я вырублюсь прямо у них на пороге, и им придется самим меня хоронить!

— Да, я тоже немного ослабла.

Он с сочувствием посмотрел на Мелисанду. Ее лицо осунулось от усталости и побледнело, а под глазами залегли тени.

С трудом выдирая ноги из жадно чавкавшей липкой глины, они побрели по направлению к роще. Несколько раз Флинн едва не лишился обуви, вытаскивая из грязи босую ногу.

Стоило оказаться под древесными кронами — и сразу стало легче от того, что дождь больше не барабанил по голове. Целый день, проведенный под монотонными ударами настырных капель, был подобен китайской пытке водой, однако Флинн осознал это лишь тогда, когда избавился от нее, укрывшись под деревьями.

Путники пошли напрямик по земле, усыпанной прелой листвой и золотистой хвоей. Запах дыма был самым надежным проводником. Наконец на самой опушке они увидели убогую хижину, к которой вела едва наезженная тропка с противоположной стороны. Возле хижины притулился сарай и загон для стада свиней. На всех постройках лежала печать бедности, граничившей с нищетой. Флинн с тоской подумал о том, что вряд ли в такой халупе найдется лишняя комната для гостей. Не говоря уже о лишнем куске хлеба.

— Подожди здесь, — сказала Мелисанда, — а я постучу в дверь.

— Нет, если я твой брат, то это следует сделать мне. Вдобавок ты же не знаешь, что за люди там живут. Вдруг тебе откроет какой-нибудь маньяк?

— Два маньяка сразу — не слишком ли много для нашего графства? — заметила она с кривой улыбкой.

— Поверь мне, их повсюду полно, — машинально ответил Флинн. Он успел подняться на пару ступенек, когда сообразил, что его хотели оскорбить.