class="p1">Коринна жестом попросила Кинтайра и Ямамуру отойти в сторону. Сама села рядом с Гвидо и взяла его свободную руку.

– Брюса убили, – сказала она самым мягким голосом.

– О, да, да, да! Оставь меня в покое!

– Его связали и пытали, – сказала она, не повышая голос. – Его жгли. Ожоги по всему телу, даже когда перестали его резать. Я больше ничего не знаю. Мне не говорят, а я не хочу спрашивать. Но он должен был радоваться, когда ему перерезали горло.

Гвидо попытался встать. Она снова усадила его, не прилагая больших усилий.

– Боже! – закричал он.

– Почему ты им помогал? – спросила она.

– Я этого не делал! Я не имею ничего общего с этим – я не делал!

Она встала и посмотрела на него сверху вниз.

– Почему ты это делал? – спокойно спросила она. – Чем он тебя так обидел, что ты позволил его жечь, пытать и убить?

– Нет! Не я! Я не знаю!

Рот его превратился в щель, и в ней болтался, как сухой лист, язык.

Она ударила его. Удар не мог быть сильным, но он упал на кровать и вцепился в матрац.

– Прощай, – сказала она и отошла от него.

Кинтайр посмотрел на нее и подумал, что понимает, почему фурии были женщинами.

Коринна ждала в углу, сцепив руки. Гвидо пытался заплакать, но не мог.

Но вот он повернулся на спину, мигая, посмотрел на свет и сказал высоким детским голосом:

– Я расскажу вам, что произошло. Расскажу, чтобы вы поняли, что это не я, я с Брюсом ничего не делал. Это просто произошло в тот уикэнд, и тогда, когда вы уйдете и оставите меня в покое, они, может, меня не убьют.

Я только сделал вот что. Эти парни из Чикаго пришли на прошлой неделе и сказали, что им нужна марихуана и я могу ее получить. Они обещали пятьсот долларов и оплату всех расходов. Не героин, я не имею дел с героином. Только марихуана, она никому не вредит, к ней не привыкаешь, от нее нельзя свихнуться… И вообще это только в голове, и ты никому ничего плохого не делаешь, понятно?

– Гвидо! – предупреждающе сказала Коринна.

Он глотнул воздух. Потом продолжал: – Я им сказал, что у меня самого нет марихуаны, но я знаю, у кого она есть. Но они сказали, что не хотят иметь дело с местными дилерами, не хотят ни от кого другого. Ну, мне это не очень понравилось, но пятьсот долларов за то, чтобы получить небольшой пакет, такое предложение не отвергают. Поэтому я расспросил воруг, узнал имя одного дилера в Тихуане, и, когда я увидел их на следующий день, они сказали, что им подходит. Я взял в аренду машину и поехал туда в субботу. Я должен был встретиться здесь с Ларкином вечером в понедельник, передать ему пакет и получить остальные деньги: они заплатили авансом две пятых. Я вернулся в город в понедельник к концу дня. Спрятав пакет, я услышал о Брюсе, и старуха плакала надо мной, и я позвонил сюда и поговорил с Ларкином, попросил встретиться со мной не в понедельник, а во вторник. Он согласился, но, когда он пришел, здесь был профессор, и с тех пор я не видел ни Ларкина, ни О’Хирна, и что они теперь подумают?

Кинтайр не смотрел на Коринну, подумал, что одну-две минуты нужно ей дать. Он спросил Гвидо:

– А какие еще работы вы выполняли для этих людей? Сняли для них дом?

– Нет, ничего. В понедельник я вернул машину в арендное агентство, вот и все. Кое-какие расходы они оплатили. Но они еще должны мне…

– Вряд ли вы это получите, – сказал Ямамура. Он кивнул Кинтайру. – Я понимаю. к чему вы ведете. Они допустили ошибку, не попросив его организовать сцену преступления. И, конечно, ошибкой было просто бросить тело в Заливе: это ускорило расследование, а не замедлило, как они рассчитывали. Но ведь они чужие в этой местности. И тут особой разницы нет.

– Что это значит? – безжизненно спросил Гвидо.

– Я думаю, вы выступили как невероятно глупый сосунок, – сказал Кинтайр. – Вам просто повезло, что первым козлом отпущения стали Майкелисы и вас до сих пор не арестовали по подозрению в убийстве. Пока не арестовали.

Он слышал, как ахнула Коринна. Гвидо казался слишком опустошенным, чтобы понять.

– Еще одно, – сказал Кинтайр. – Что между вами и Джеральдом Клейтоном?

– С Клейтоном. – Лишенные выражения глаза смотрели на него с кровати. – А, с Клейтоном. Ничего.

– Вы уверены?

– Мы немного поговорили в его номере. Меня отвел туда Брюс. Клейтон вежливо отделался от нас, и я пошел сюда на свою обычную работу. Брюс остался.

– Это все? Вы уверены?

– В последнее время – да. Я встречался с ним однажды, много месяцев назад. Обычная встреча…

Гвидо замолчал.

Кинтайр потер подбородок.

– Похоже, Клейтона нужно исключить, – сказал он. – Если, конечно, наш друг здесь говорит правду.

– Он говорит правду, – сказала Коринна. Повернувшись к ней, Кинтайр увидел, что она нечеловечески сосредоточена. – Я его знаю. Сейчас он не может лгать.

– Хотел бы я быть в этом уверен, – сказал Кинтайр. – Все это имеет так мало смысла, что… Иногда мне кажется, что я вот-вот найду ответ, но нет.

Ямамура спросил у Гвидо:

– А где наркотик, который вы принесли?

– Это не наркотик, – произнесла фигура на кровати; протест усталый и автоматический. – Это только марихуана.

– Неважно. Если вам не нравится закон, пишите своему конгрессмену. Где наркотик?

– Меня убьют, если я…

– Какой теперь смысл в вашей жизни? – презрительно спросил Ямамура.

Казалось невозможным, чтобы Гвидо еще больше съежился.

– Туалетный столик вон там, – проскулил он.

Ямамура открыл ящик, достал небольшой пакет и надорвал угол.

– Да, – сказал он.

– Что теперь? – спросил Кинтайр.

– Следовало бы отдать это и парня в полицию, – сказал Ямамура. – Это означало бы срок в федеральной тюрьме, потому что он пересек границу. Возможно даже лишение гражданства, так как он натурализован. Наркотики – серьезное преступление.

Коринна молчала.

Ямамура почти лениво продолжал:

– Однако правда, что это не самое опасное вещество. Я мог бы бросить это в ближайший мусорный бак, и на этом дело бы кончилось. Если вы считаете, что он хоть кое-что усвоил.

Кинтайр сказал:

– Я так думаю, Триг.

Ямамура сунул пакет в карман пальто. Коринна вздрогнула, крепче сжала руку Кинтайра.

Ямамура выбил пепел из трубки, взял мундштук в зубы и сказал:

– Предположим, он говорит правду. В таком случае что мы имеем?

– Двое убийц по-прежнему здесь, – сказал Кинтайр. – Почему? Явно не для того, чтобы забрать свой гашиш. Это лишь прием,