Этот директор наслаждается более полной социальной жизнью, чем большинство знакомых мне людей, хотя и работает над сложными стартапами, которые отнимают много времени. Устранив бо́льшую часть неудобств, связанных с организацией полноценной беседы, он легко удовлетворяет свою человеческую потребность в общении. Я рекомендую вам последовать его примеру и «застолбить» собственные приемные часы для бесед. Выберите определенное время в определенные дни, в течение которого вы всегда доступны для общения. В зависимости от того, где вы находитесь в это время, беседы могут проходить исключительно по телефону или допускать личную встречу. Озвучьте эти «приемные часы» своим близким. Если кто-нибудь будет побуждать вас к низкокачественному коннекту, сообщите, что они могут позвонить или встретиться с вами в ваши «приемные часы» в удобный для них день.

Я наблюдал несколько отлично работающих вариаций этой практики. Использовать время в пути с работы для телефонных разговоров, как сделал технический директор, о котором рассказано выше, — это хорошая идея, если вы работаете по регулярному графику. Кроме того, пользуется популярностью время пребывания в кофейне. Выберите время на каждой неделе, в течение которого вы сидите за столиком в вашей любимой кофейне с газетой или хорошей книгой. Однако чтение — это запасной план. Оповестите знакомых о том, что в данное время вас всегда можно найти в этом месте, — и вскоре появятся те, кто пожелает к вам присоединиться. Впервые я стал свидетелем этой стратегии в кофейне городка, где я вырос. Небольшая группа мужчин лет сорока пяти — пятидесяти занимала столик субботним утром и в течение дня «затягивала» в свои беседы друзей, заглянувших в кофейню. Вам ничего не мешает последовать их примеру.

Я также встречал людей, которые используют для общения долгие ежедневные прогулки. Так, Стив Джобс любил пройтись по засаженным деревьями окрестностям Кремниевой долины, где стоял его дом. Если вы входили в число его близких знакомых, то могли ожидать приглашения присоединиться к нему для бесед, без сомнения очень насыщенных. По иронии, изобретатель айфона не испытывал желания поддерживать важные отношения посредством бесконечной цепочки цифровых сигналов.

Поделюсь и собственным опытом. Как преподаватель, я должен выделять время раз в неделю для того, чтобы студенты могли прийти ко мне со своими вопросами. Еще работая в Джорджтаунском университете, я постарался увеличить продолжительность этих «приемных часов», объявив себя доступным для всех «обитателей» Джорджтауна. Когда студент присылает мне вопрос, спрашивает совета или хочет поговорить об одной из моих книг, я сообщаю ему о своих регулярных «приемных часах» со словами: «Заходите или звоните!» И желающие заходят. В результате я чаще общаюсь со студентами, чем назначая им индивидуальные встречи.

«Приемные часы» для бесед, без сомнения, улучшат вашу социальную жизнь, потому что они обходят главнейшее препятствие — беспокойство, что незапланированный звонок доставит неудобства. Люди жаждут реальных бесед, но страх «побеспокоить» невовремя часто заставляет их отказаться от задуманного. Установив «приемные часы» для бесед, вы будете приятно удивлены качеством вашего общения!

В своей «Никомаховой этике»[29], составленной еще в IV веке до нашей эры, Аристотель задается вопросом, актуальным и по сей день: «Как жить хорошо?» Ответ на него кроется в десяти томах «Этики». Бо́льшая часть первых девяти посвящена тому, что Аристотель называет «нравственными добродетелями», например выполнению своих обязанностей или справедливым действиям в спорных ситуациях и мужественным — в минуты опасности. Однако в последней, десятой, книге Аристотель отступает от освещения героических добродетелей и делает радикальный поворот в своих рассуждениях: «Наилучшая и доставляющая наибольшее удовольствие — жизнь, подчиненная уму». Она же, по его мнению, и самая счастливая, потому что созерцание — это «деятельность, которую любят во имя нее самой, ибо от нее ничего не бывает, кроме осуществления самого созерцания». В этом смелом утверждении Аристотель определяет, возможно, впервые в истории письменной философии концепцию, которая сохраняется на протяжении тысячелетий и продолжает резонировать с нашим пониманием человеческой природы до сего дня: хорошо прожитая жизнь требует деятельности, которая не служит никаким другим целям, кроме удовлетворения того, что сама порождает.

Как поясняет в своей современной интерпретации «Этики» философ Массачусетского технологического института Киран Сетия, если ваша жизнь состоит только из действий, «ценность которых зависит от наличия проблем, трудностей, потребностей, которые эти действия стремятся решить», вы уязвимы перед экзистенциальным отчаянием, которое возникает в ответ на неизбежный вопрос: разве в этом смысл жизни? Он отмечает, что один из способов избежать этого отчаяния — следовать за Аристотелем по пути, который обеспечит вам «источник внутренней радости».

Эту деятельность, приносящую радость, в читаемой вами главе я называю высококачественным досугом. Она играет главную роль в достижении хорошей жизни (идея, которая — напоминаю! — появилась более 2000 лет назад). И я убедился на личном примере: для успешного решения проблем современного цифрового мира необходимо понимать и применять основные идеи этой древней мудрости.

* * *

Чтобы объяснить заявленную мной связь между высококачественным досугом и цифровым минимализмом, я для начала расскажу о связанном с этим феномене. Те из нас, кто интересуется пересечением технологии и культуры, хорошо знают небольшой, но популярный журналистский поджанр, описывающий опыт временного перерыва. Эти отважные «первопроходцы» почти всегда отмечают, что «отключение» вызывает эмоциональное расстройство. Вот что, например, сказал Майкл Харрис, описывающий свой недельный опыт жизни без интернета и услуг сотовой связи в деревенской хижине:

Подобное расстройство часто определяется как синдром абстиненции или отмены, испытываемый зависимым. («Я знал и помнил о трудностях, что следует ожидать симптомов отмены», — пишет Харрис далее о своем опыте.) Верна ли эта интерпретация? Психологические силы, побуждающие нас к использованию приложений, обычно определяются как умеренная поведенческая зависимость. Она делает приложения манящими, если они находятся рядом, но не настолько серьезна, как, например, химическая зависимость. Это различие объясняет, почему «информационные» расстройства часто описываются более размыто и абстрактно, нежели сильная и специфическая тяга, которую испытывает «классический» наркоман.