Телора шагнула внутрь комнаты, приглашая жестом Альку. Лива уже спала, свернувшись калачиком, подсунув ладонь под щеку. Телора поманила в свой угол.

— Садитесь, ваше высочество, негоже вам стоять.

Алька невольно скривилась. Видать, ей не убедить Телору в том, что не нужно называть ее высочеством… Ну да Пастырь с ней. Есть дела поважнее.

Сама Телора опустилась на пол, села у ног Альки, облокотилась затылком о выпирающую сбоку толстую перину.

— Он подошел ко мне, когда дети катались с горки, — тихо проговорила женщина, — я его сразу узнала… Видела при дворе повелителя. Одет был… как горожанин. Не знаю, с какого трупа он все это снял.

— Что он хотел? — спросила Алька, — что он от меня хочет?

— Он сказал, что ему нужно с вами встретиться. Тайно. Сказал, что здесь по приказу Сантора.

— Но как я с ним встречусь? Где?

— Сам придет. Сказал, что завтра, после обеда.

— Я хотела упросить Мариуса, чтоб с утра проведать Авельрона, — выдохнула Алька.

— Принц Авельрон здесь? — Телора развернулась к Альке всем телом.

— В башне Магистра, — призналась Алька, — Мариус говорит, что не отпустит Авельрона, пока не разберется, что с ним не так.

Алька говорила полуправду. Ну не могла же она сейчас сообщать Телоре, что принц стал заложником вместо нее, Альки?

Телора покачала головой.

— Все это… нехорошо, ваше высочество. Нехорошо, когда наследники повелителя Сантора во власти тех, кто убивал нас и мучил.

— Мне это тоже ох как не нравится, — Алька невольно шмыгнула носом, — но Мариус говорит, что делает все правильно. Просит, чтоб я ему верила.

Телора поднялась с пола.

— Я… не знаю, что посоветовать, ваше высочество. Да и кто я такая, чтоб давать советы? Но… прошу, пусть визит Кьера пока останется в тайне. Я не знаю, зачем он здесь. Вдруг ничего особенного… А если ниат Эльдор узнает, он так этого не оставит.

— Да, я тоже думаю, что пока не нужно ничего говорить, — нерешительно сказала Алька, тоже поднимаясь, — спасибо, что сказала, и… пойду я.

Обратный путь в спальню дался куда легче. Ничего не мерещилось. Тени лежали мертвыми пятнами, в доме стояла ватная тишина. Алька оставила лайтеры у двери в спальню, сама проскользнула внутрь, забралась под одеяло.

Мариус заворочался во сне, нащупал ее и притянул к себе. Алька слушала его размеренное дыхание, но сама успокоиться никак не могла. Ее так и подмывало разбудить Мариуса, рассказать про Кьера… Но почему-то не решилась. В конце концов, было видно, что Кьер не хочет, чтобы о нем узнал Магистр. Если бы ему было все равно, то он мог бы попросту подойти к ним днем, у всех на виду. А раз он так не поступил, значит, на то были весомые причины.

Когда Алька заснула, ей до самого утра снилось что-то тяжелое, кровавое, но она не могла вспомнить, что именно. Она проснулась поутру разбитая, с гудящей головой и дурным предчувствием.

Мариус лежал рядом, на боку, и смотрел на нее с совершенно несвойственной ему беспечной улыбкой.

— Ты хотела повидать Авельрона. — напомнил он, — еще хочешь?

Совершенно светлое, искрящееся чувство радости охватило ее. Алька потянулась к Мариусу, приникла к его груди.

— Да, конечно хочу… Конечно.

И одновременно ощутила легкий укол совести.

Выходит, она в первый раз утаила что-то от будущего мужа.

К резиденции Надзора они ехали в закрытом ведомственном экипаже. Алька выглядывала в окно, рассматривая серую, почти бесснежную зиму Эрифреи. Небо затянуто дымкой, сыплется мелкая снежная труха, падает на землю — и тут же тает. На клумбах травка зеленая, и это, пожалуй, единственные цветные пятна здешней зимы. Если бы не яркие лайтеры в витринах, если бы не украшенные фасады домов, было бы совсем скучно. Мариус, обнимая ее за талию, мягко прижимал к себе и молчал. Алька макушкой чувствовала его горячее дыхание и была благодарна за это молчание, за то, что не задавал никаких вопросов, не пытался ничего объяснять. Впрочем, он ведь уже все сказал. А ее дело — дело хорошей жены или правильной невесты — подчиниться решению мужа.

Она скоро увидит Авельрона и все сама поймет. Так, наверное, Мариус думал.

А она с горечью, раз за разом, все равно размышляла о том, что все это неправильно, нечестно по отношению к Авельрону, и что скоро, возможно, ей придется разрываться на части между мужем и братом. Или между мужем и отцом. А еще Кьер. И вообще, неизвестно, чем все закончится. И оттого было больно. Любовь-то никуда не делась, билась пойманной птицей, ранилась о прутья той клетки, в которую Алька сама себя и загнала. Без Мариуса она не могла. И принимать его решения было слишком сложно, почти невозможно. Что делать? Вот беда-то.

И поэтому они молчали, и каждый думал о своем. Единственное, пожалуй, что Алька знала наверняка — так это то, что если что-то будет угрожать Мариусу, то — чтобы между ними не произошло — она снова заслонит его собой. Как тогда, на арене.

Она никогда не бывала в резиденции Святого Надзора, и потому, выйдя из экипажа, замерла на несколько минут, оглядывая трехэтажный фасад, за которым в небо устремлялись остроконечные башни, всего дюжина — и еще одна, сама высокая, где на алтаре видела Алька прежнего Магистра. Резиденция была сложена из темного камня и ощутимо давила, как будто нависая над площадью. Высокие двустворчатые двери, окованные позеленевшими от времени бронзовыми полосами, были плотно закрыты, и по обе стороны от них стояли часовые в черной форме Надзора. Алька рассматривала и их с интересом: молодые стражи стояли прямо и неподвижно, вытянув руки по швам, глядя куда-то сквозь пространство. Редкая снежная труха сыпалась им на головы и оттого казалось, что темные, коротко стриженые волосы стражей присыпаны солью. Стражи никак не отреагировали на появление Мариуса, как стояли, так и продолжили, таращась в пространство перед собой, и Алька решила, что им просто не разрешено двигаться, разговаривать либо как-то приветствовать Магистра.

Впрочем, она ошиблась. Стоило Мариусу потянуть ее за собой, как эти две человекоподобные статуи ожили, приложили указательный и средний пальцы правой руки к тому месту, где находилось сердце и согнулись в поклоне. Мариус чуть заметно кивнул и потянул на себя бронзовую, отполированную тысячами рук, литую ручку.

Алька оказалась в просторном холле, таком просторном, что просто дух захватывало. Сводчатый потолок опирался на редкие колонны, и в самом конце этого холла виднелся черный прямоугольник прохода. Алька покачала головой, усмехаясь. Ну, надо же, а она когда-то собиралась пробраться сюда, чтоб спасти Мариуса. Никого бы она не спасла, сама бы заплутала… Да и столько стражей не одолеть — а их здесь было предостаточно. Часовые у колонн, часовые у дверей. Вроде бы не вооружены, но ведь стражи были магами, которых создавал прежней магистр, следовательно, оружие было им не к чему.