– Анна? – всё тот же обволакивающий голос. И пальцы, взявшие меня за подбородок, заставляя заглянуть в глаза Найджелу.

Я не знаю, что прочитала в его взгляде. Точнее не хочу этого знать. Какой-то древний зов, лишающий воли и желания сопротивляться. И больше всего меня испугало, как нечто во мне откликнулось на этот зов. Потянулось навстречу.

От испуга туман в голове прояснился, и я шагнула назад. Найджел выпустил мои руки, медленно, словно нехотя. Но всё же позволил отойти на безопасное расстояние.

Сердце бешено колотилось. Щёки горели, так что и не нужно было смотреть в зеркало, чтобы увидеть, что сейчас они ярко-розового цвета. Как лепестки розы. Или закат. Или…

Что за ерунду я думаю?

Что со мной происходит?

Я отошла ещё дальше, к плите. Облизала почему-то пересохшие губы и наконец-то решилась посмотреть в лицо мсье Милфорду. Ох, лучше бы этого не делала. Я резко отвернулась, пытаясь хоть чем-нибудь занять руки.

– Идите в свою комнату, мсье Милфорд, – как могла твёрдо, велела я, не поворачиваясь к нему. – Мне нужно… приготовить обед.

От пульсации в голове и собственного частого дыхания я не слышала, что происходит. И почему-то была уверена, что Найджел стоит у меня за спиной. Так близко, что стоит ему сделать ещё шаг, даже полшага, и наши тела соприкоснутся.

От этого осознания кружилась голова, я почти не понимала, что происходит. И только когда это ожидание стало невыносимым, резко обернулась.

Мсье Милорда в кухне не было. Он ушёл. Ушёл, как я и велела. Так почему же это вызвало у меня раздражение?

В этом доме всё не так! Я окончательно рассердилась и пошла в комнату Лючины. Обещала же зайти после разговора с её отцом. Что ж, можно считать, что разговор состоялся. И мсье Милфорд больше не сердится из-за карты.

После того, как между нами летали искры. Удивительно, что в кухне ничего не вспыхнуло. Та же самая карта.

По лестнице я поднималась, как могла медленно. Не хотела догнать Найджела. То, что только что происходило между нами, оно… ещё не выветрилось из моей крови. Мне нужно было время, чтобы остыть и проанализировать всё на свежую голову.

Я раньше никогда не испытывала подобного. И больше всего в произошедшем (или не произошедшем) мне не нравилось именно то, что мне… понравилось.

Сейчас мои эмоции были слишком нелогичны. И я решила успокоиться, прежде чем думать над этим.

В комнате Лючины было именно так, как я и боялась. Та же простая, безликая обстановка, что и у меня – кровать с посеревшим от многих стирок бельём, простой дубовый шкаф, пара стульев и окно, закрытое грубо сколоченными ставнями, а не занавесками.

В общем, никакого изящества и ярких красок, как должно быть в спальне маленькой девочки.

– Всё в порядке? Он не слишком рассердился? – Лючина, смирно сидевшая на кровати, подскочила и бросилась ко мне.

– Твой папа ведь не людоед, – рассмеялась я. И вдруг вспомнила, как он смотрел на меня – словно собирался проглотить. Людоед, как есть людоед.

Щёки снова запылали, и я решила переключиться на какую-нибудь полезную деятельность. Мне нужно что-нибудь, что меня отвлечёт и займёт всё моё внимание.

Хм…

– Лючи, у вас есть книга с рецептами? – пришла мне в голову простая и полезная идея. Ведь если я научусь готовить, это будет хорошо для всех нас, неправда ли?

– Есть, у папы в кабинете.

– Давай попробуем приготовить что-нибудь вкусное и полезное на обед, – предложила я.

Лючина немного посомневалась. И я могла понять – всё же первый опыт у меня вышел не совсем удачным. Но тут до неё дошло:

– Чтобы папа скорее поправился?

– Да, чтобы папа скорее поправился, – подтвердила я. Это была отличная идея: чем быстрее он выздоровеет, тем быстрее сможет готовить сам. А значит, наше здоровье не успеет сильно пострадать от моих кулинарных талантов.

Куда ни глянь – сплошная польза.

Я достала с полки толстую потрёпанную книгу и спустилась с ней в кухню. Мы с Лючиной разместились за столом в поисках нужных рецептов.

Заголовки были написаны крупным ровным шрифтом. И я решила совместить урок кулинарии для себя с уроком чтения для Лючины.

Отличные идеи мне сегодня приходят в голову. Но не все, вспомнила я зажигательную беседу в кухне и свои раскалённые эмоции.

– Су-п с к-лё-ц-ка-ми из за-й-ча-ти-ны, – читала Лючина, пока я сидела рядом и кивала.

Процесс растянулся надолго, но девочка безумно радовалась, что у неё получается, и она может быть мне полезной. Торопить малявку мне даже не пришло в голову.

Куда нам спешить?

– Зайчатины, думаю, у нас нет, – вспоминала я то, что видела в кладовой и леднике. – Давай дальше.

– У-ха из жи-р-но-й ры-бы со с-ли-в-ка-ми.

– А рыба есть?

– Не-а, – покачала головой Лючины, увлечённая этой игрой и сияющая не хуже солнышка.

– Тогда читай следующий.

Девочка послушно перевернула страницу и начала разбирать слоги:

– Ку-ри-ны-й бу-ль-он.

– Ты знаешь, я тут вспомнила, что бульон очень полезен для больных, – кажется, что-то такое рассказывали на уроках в пансионе. К сожалению, эти уроки были из тех, что аристократы не посещали. Поэтому воспоминания у меня остались самые смутные. Но всё же были. – У нас есть курица?

– Нет, – покачала плечами Лючина.

– Я видела в леднике каких-то птиц, – вспомнила я маленькие костлявые тушки.

– Это перепела, их папа подстрелил и сам ощипал, – похвасталась девочка.

– Пусть будут перепела, – решила я, – они ведь тоже птицы, как и курица.

Лючина не нашлась, что мне возразить. Логика была железная. Но немного расстроилась, что игра, которая увлекла её, так быстро закончилась.

– Давай ещё приготовим десерт? – предложила я. – Твой папа наверняка обрадуется чему-нибудь вкусному и сладкому.

Лючина снова немного посомневалась, и я её понимала – прошлый наш раз, когда мы пытались готовить вкусное и сладкое, вышел не слишком удачным. Но ведь тогда у нас не было поваренной книги. А теперь есть.

Так что всё обязательно получится.

Мы остановились на перцовых пряниках, сначала убедившись, что тяжёленький мешочек с молотым чёрным перцем лежит у нас на полке кладовой. Рецепт привлёк внимание сразу и был одобрен единогласно. Слишком уж необычное сочетание – жгучий перец и сладкие пряники.

– Папе обязательно понравится, – лучилась энтузиазмом малявка.

У меня, честно признаюсь, были некоторые сомнения, но я их отмела. У меня же есть рецепт, просто буду неукоснительно следовать ему.