Однако, затекшие конечности не позволили разведчику расправиться с лемутами. Ревуны легко скрутили его и принялись избивать.

— Нет-нет! Оставьте его, а не то убьете! — вскричал вскорости пришедший в себя некромант. — А ты прыток, безмозглый убийца из Тайга! Ничего, мы в Зеленом Круге и не с такими справлялись, и не таких ломали, превращая в растение без воли и мозгов. Твоя память еще послужит южным слугам Тьмы, плоть должна сохраняться в целости и сохранности, а вот то, что ваши аббаты именуют душой… Я подарю тебе боль. Ее хватит на всю оставшуюся дорогу!

Последнее, что помнил провалившийся во тьму метс, это черные провалы глазниц адепта Нечистого.

Душа человека оказалась погруженной в то, что заумные богословы Атвианского Союза именовали нижними водами. Раньше зверолов и следопыт никогда не пытался вникнуть в тонкости, проповедуемые священниками. С него довольно было и ежедневной молитвы, да соблюдения нескольких не слишком обременительных постов. Богословие в среде простых ратников пограничья негласно считалось занятием для бездельников и болтунов. Сейчас Кену пришлось узнать, что «адские видения» и «нижние воды» — это грубая реальность, хаос, плещущийся за границами того, что именуется Божьим Творением.

Даже воспоминание о времени, проведенном в ментальной паутине слуги Нечистого, причиняли Кену несказанные мучения. Все, что явлено было его освобожденной от плоти душе, до сих пор вызывало отвращение к жизни.

Метс с трудом поднялся и, пошатываясь вышел из круга света, отбрасываемого костром. Рыбоед проводил его глазами без всякого выражения, лемут же заинтересованно повел ушами.

Северянин встал на колени и прочитал краткую молитву. Он благодарил Небеса за спасение и смиренно просил, чтобы само воспоминание о мытарствах души на самом дне Ада покинуло его измученный мозг.

После всех пережитых испытаний пограничник стал куда серьезнее относиться к элементам христианского культа, чем до начала своего рейда на языческий юг.

Вернувшись на свое место и опустившись на настил, он протянул руки к огню. Резкая боль от слегка обожженных пальцев заставила остатки вражьих наваждений растаять в подступающем утре.

Иир’ова, продолжавший с интересом следить за разведчиком, издал мурлыкающий звук и принялся чесать когтями за ухом. Северянин улыбнулся и вновь предался воспоминаниям.

Причудливое порождение Смерти, похожее на гигантского тощего кота, очутилось на дне той самой лодки, пока метс метался в беспокойном бреду и совершенно отключился от окружающей реальности. Лишь когда каноэ уже входило в гавань Мертвой Балки, метс с удивлением заметил рядом усатую морду, принадлежавшую еще одному пленнику Нечистого. Лемут оказался связан куда более тщательно, чем обессиленный побоями и видениями порубежник из Тайга.

Заметивший его пробуждение чернокнижник издал горловой смешок, похожий на звук струящегося по бронзовому щиту речного песка:

— Ну что, дикарь, очухался? Приветствую тебя в нашей опорной крепости в Северной Флориде. Из твоей тупой башки я извлек сведения о том, что кое-какие знания о полуострове в тебя вложили. Да, удивительно длинный нос у ваших аббатов. А мы-то думали, что веками держим туземцев Тайга вдали от континентальных дел. Ну да ничего, мастер С’Муга высосет тебя до капли и кинет помертвевшую плоть щенкам Ревунов в качестве игрушки. Прощай, и будь благодарен, почитатель забытого божка — перед смертью ты увидел мир таким, каким он является на самом деле, если смотреть на него честно, без соплей и восторженных молитв.

Метса и связанного мутанта выволокли из каноэ, а мелкий служитель мирового Зла направился к наместнику за наградой. Она оказалась не слишком щедрой. Поимка иир’ова — конечно, большая удача для Зеленого Круга, но то, что вместо информированного и прошедшего интересующую Братство подготовку священника во Флориду доставили обычного солдата — явный провал. Мастер С’Муга отделался от мелкого адепта подарком трех щенков мутировавшей норки, уже обученных охоте на человека, и выпроводил того вон из Флориды. Затем он и его подчиненные колдуны направились смотреть пленников.

Начались дни, заполненные изощренными пытками и коварными допросами. Кен не обучался в Аббатствах специальным приемам, позволяющим блокировать боль или длительное время сопротивляться проникновению в сознание. Зато он теперь знал, что во сто крат хуже физических мучений — муки души. А при попытках взлома сознания он просто расслаблялся и позволял разуму провалиться в спасительный обморок. Кое-что, конечно, чернокнижники выведали из его бессвязного бреда, когда поили отваром лукинаги и доводили побоями и бессонницей до бредового состояния. Но услышанное не стоило подобных затрат. Вскоре мастер С’Муга махнул на него рукой, и велел приковать к стене темницы. Здесь заправляли Люди-Крысы, которые ежедневно измывались над многочисленными узниками, но не переступая границ, за которыми начиналась человеческая смерть. Умирали в темнице часто, но по преимуществу от духоты, вечного грызущего голода и жажды. Лемуты-тюремщики не отказывали себе в том, чтобы выпить большую часть воды и съесть еду, предназначенную пленным. Но к подобным лишениям воин пограничной стражи оказался подготовлен лучше, чем к адским видениям.

Иир’ова, привезенного в опорную крепость Нечистого, метс не видел от самого причала. Мутанта сразу же увели в другую темницу, и появился он в большой тюрьме несколько суток назад, так же как и старый эливенер. Принадлежность седобородого к ордену почитателей природы разведчик сразу же определил по коричневым лохмотьям, свисавшим с тощего тела пленника. Двоих новых узников, находящихся в бессознательном состоянии, втащили торопящиеся куда-то Ревуны из личной свиты наместника. Решив, что десятка серых стражников вполне хватит для охраны множества скованных скелетоподобных узников, Волосатые Ревуны удалились, швырнув тела в угол темницы. Там они и находились длительное время. Потом один из людей, обслуживавших узилище, на всякий случай сковал пришедшего в себя иир’ова. Старик же так и остался валяться в углу. Метс был уверен, что и мутант и эливенер умерли или умирают от пыток и истощения. Он видел уже множество смертей в мрачных стенах крепости Нечистого, чтобы сомневаться в исходе. Но вышло все не совсем так.

Какой-то враг напал на опорную крепость. Об этом Кен услышал, когда в темницу вбежал один из мелких служек наместника. Этот чернокнижник, находящийся в услужении Темного Братства недавно, еще носил длинные волосы. Лишь глаза, лишенные жизни, выдавали в нем адепта Зла. Он примчался в панике и оторвал двоих людей-тюремщиков от их привычного занятия. Бросив истязать очередного несчастного, они с тревожным изумлением выслушали слова посыльного:

— Они овладели гаванью, двигаются по улицам прямо сюда! Наместник вступил в ментальное противоборство с их вождем и проиграл сражение. После этого он исчез! Гарнизон неуправляем! Бросайте эти бесполезные скелеты, и за мной — в центральную башню, оттуда попытаемся организовать отпор!

— А с пленниками как же? — спросил наймит Темного Братства, которого метс особенно ненавидел за изуверства и артистическое мастерство, с каким этот выходец из королевства Д’Алви обращался с кожаным бичом.