Глаза её округлились.

— Саймон…

— Я только хочу насладиться тобой. Чтобы выдержать, пока мы не разделили постель.

— Мы никогда не собирались…

Он обхватил губами её грудь.

Боже помоги ей. Что это было за безумие? Это было гораздо волнительнее её сокровенных, назойливых ночных фантазий, даже гораздо соблазнительнее её собственных тайных ласк по ночам. Его язык такое вытворял с её соском, что из горла рвался удушающий вопль.

Затем его рука возмутительнейшим образом потёрла её тело в самом низу через прогулочное платье. Иногда девушка прикасалась к себе там тоже, но никогда не ощущала такого… как будто она была трутом[18]в его пламени, искрясь и полыхая так неистово…

— На вкус ты как нектар, — выдохнул Саймон возле её груди. — Так дьявольски сладка.

Она склонила голову, чтобы поцелуем зарыться в его золотистых волосах.

— Ты такой… о… небеса…

Теперь его другая рука сквозь прослойки одежды занялась её второй грудью, и пламя внутри неё вспыхнуло ещё ярче, словно пожар, охватывая и поглощая её всю. Не остановись он…

— Саймон… Саймон… не надо…

— Страстно желать тебя? — он осыпал её грубыми поцелуями от груди до горла. — Нуждаться в тебе? Ты хоть представляешь, что ты делаешь со мной?

Он изогнулся бёдрами к тому месту, где только что потирал, и девушка ощутила, как какая-та очень твёрдая выпуклость упёрлась в неё.

— Это, дорогая, то, что ты пробуждаешь во мне каждый раз, когда я тебя вижу, — он коснулся губами её уха. — Я хочу быть внутри тебя. Я хочу доказать, что та страсть между нами никогда не была ошибкой. И я смогу, дай только шанс.

Герцог склонился ртом к другой её груди и так умело ласкал языком, так искусно дразнил её зубами, что она выгнулась к нему, соблазнённая его обещанием войти в неё и утолить её разгорячённые, страстные порывы…

Меховой клубок свалился Саймону на голову, «щебеча» и дёргая его за волосы, и выводя их обоих из чувственного тумана.

Саймон отскочил назад, в глазах его сверкало разочарование, когда он схватился за своего любимца.

— Проклятье, Раджи, ты выбрал самый наихудший момент!

— Или наилучший, как посмотреть, — прошептала Луиза. Она в самом деле рисковала и достаточно приблизилась к аду, чтобы ощутить на себе языки его пламени. Слава Богу, Раджи отдёрнул её.

Пока Саймон боролся со своей рассерженной обезьяной, она лихорадочно пыталась привести в порядок свою одежду. Как она могла позволить Саймону… что она за шлюха, охваченная страстью и огнём и сладким, безрассудным…

Раджи прыгнул ей на плечо и с рычанием обернулся к Саймону. Судя по испуганному виду герцога, его любимец никогда так раньше не поступал.

— Что, чёрт возьми, с тобой… — обезьянка так яростно «затрещала» на Саймона, что он нахмурился. — О, ради Бога, не мог же ты в самом деле подумать, что я обижал её.

Когда Раджи метнулся к Луизе и обвил её шею лапками, она крепко вцепилась в него.

— Я полагаю, что Раджи заявляет на меня свои права, — потрясенно сказала она, опасаясь, что ей никогда не быть снова невозмутимой после этого.

— Вот дьявол, — Саймон потянулся к Раджи, а в ответ получил по рукам от своего питомца. Он сердито взглянул на Раджи. — Вы посмотрите-ка, ты, негодник…

— Не наказывай его! — сказала она, утешая взволнованную обезьянку. — По крайней мере, у него хватает ума понять, что мы не должны заниматься… теми вещами.

Саймон пронзил её взглядом своих голубых глаз, тёмных, как полуночный сумрак.

— Ты, конечно, права, — он судорожно вздохнул. — Прости, меня занесло. Но клянусь, я могу себя контролировать. Ты должна дать мне возможность…

— Соблазнить? Уничтожить меня?

— Нет! — он провёл рукой сквозь свои волосы. — Конечно, нет. Ухаживать за тобой.

— Но я не хочу, что бы ты за мной ухаживал!

Его взгляд завоевателя с жаром опустился на неё.

— Тем не менее, ты таешь в моих руках, когда бы мы ни целовались. И не думай отрицать, что хочешь меня, когда я чувствую…

— Да, хочу, — поспешно ответила она, прежде чем его слова не соблазнили её еще больше. Она ещё не оправилась от его поразительного утверждения: «Ты годами будоражила мою кровь».

Только то, что он хотел её, еще не означало, что она могла ему доверять… свое сердце или свои мечты. Прежде он не был на стороне реформы — могло ли его временное пребывание в Индии и впрямь так сильно изменить его?

Она сомневалась в этом. И не смела рисковать, чтобы увериться в обратном. Прошлый раз он предал её, это едва её не уничтожило.

— Я соглашусь, что ты соблазнил меня. И ты прав — я ещё ощущаю… связь с тобой, — Луиза погладила Раджи по шёрстке, голос её понизился. — Но это ничего не меняет. Я все ещё твёрдо настроена не выходить замуж. Поэтому-то я и… приняла решение.

Он замер.

— Какое?

— Если ты всерьёз намерен помогать нам, тогда можешь понаблюдать за комитетом миссис Харрис. Но это всё. Поскольку нам с тобой никогда не работать вместе.

— Проклятье, Луиза… — начал он и шагнул ближе, но Раджи пронзительно закричал.

Сжав руки, Саймон с негодованием посмотрел на неё.

— Не торопись, подумай об этом. Ты просто встревожена сейчас из-за того, что мы едва не совершили.

— Я не тороплюсь. Я знаю, что мне надо.

Я знаю, что должна делать, чтобы быть в безопасности. Держаться до конца.

Озноб от ярости на его лице пробил её до костей.

— Ради Бога…

— Это моё окончательное решение, Саймон.

Луиза схватила свою шляпу и фишю, и, с уцепившимся за лиф Раджи, пустилась бежать через лес. Ей надо было вернуться к дороге, где был ливрейный грум, где Саймон вынужден был бы вести себя, как джентльмен, и она снова могла найти пристанище и утешение в подобающей леди сдержанности.

Сторонясь любопытных взглядов грума, она усадила Раджи на сиденье, затем укуталась в фишю, застегнула свой шерстяной жакет, и надела шляпку. К тому времени, как она взобралась в экипаж, девуша скрыла признаки своего бесстыдного столкновения с Саймоном. Она могла лишь молиться за тактичность грума.

Она услышала оглушающий стук копыт, идущий в направлении от Лондона и на случай, если это был кто-то знакомый ей, склонила голову, скрывая лицо.

Это оказалось бесполезным, когда карета остановилась в нескольких шагах. Слишком поздно, она узнала греб и серебристые ливреи экипажа своего брата.

Маркус выскочил, за ним по пятам следовала Регина.