– И давно ты занимаешься такими вещами? Гейджи ласково коснулась шкатулки.

– Я ими не занимаюсь. Я их просто люблю. Да и K°-ранд многому научил меня.

Коранд подмигнул.

– Я бы давно разбогател, если б маленькая леди согласилась работать со мной!

Гейджи молча улыбалась. Иногда она представляла себя в такой же лавке, окруженной таинственными красивыми вещами – что может быть интересней? Разве что поиск этих самых вещей…

Солнечный луч, коснувшийся прилавка, покраснел, и Гейджи, спохватившись, вспомнила о времени. Саймон расплачивался с хозяином.

– Зайду завтра насчет обещанного.

Коранд стрельнул посерьезневшим взглядом в сторону Гейджи.

– Приходите, поговорим, поторгуемся, господин Саймон… Они вышли вдвоем. Закатные лучи проникали в узкую

прямую улочку, ведущую прямо к порту.

– Ты не голодна? – неожиданно спросил Саймон. Гей-джи машинально прижала руку к пустому животу.

– Я перекусила с утра, а потом мы пошли на ярмарку…

– И ты обо всем забыла, – закончил Саймон. – Идем ко мне. Мы поужинаем, и я покажу тебе кое-какие вещи, – он небрежно мотнул подбородком на шкатулку, – вроде этой. Мне любопытно, что ты скажешь.

Гейджи помедлила, давая ему время облечь слова в форму просьбы. Но торговец только смотрел с ожиданием – похоже, он не умел просить – лишь распоряжаться и требовать. Девушка еще раз окинула мужчину изучающим взглядом. Ничто ни в нем, ни в его предложении не внушало тревогу, да и Коранду этот человек хорошо знаком…

Дом Саймона находился в тихом переулке – большой добротный каменный дом, которыми был и застроен, собственно, весь Хейм. По тому, как их встретил слуга, Гейджи решила, что тут привыкли к самым разнообразным посетителям. Пока она оглядывалась, в гостиную внесли свечи, потом – и разогретый ужин. Хозяин предложил ей некрепкого вина, пригубил сам, сказав:

– За приятное знакомство!

«Скорее уж – за необычное», – подумала Гейджи. Приятным этот человек не был. Властность – от рождения или занимаемого положения. Взгляд темных глаз – как у рекрутера, набирающего новобранцев. Губы плотно сжаты, хотя, судя по заметным морщинкам у рта, Саймон был не прочь посмеяться. Или, скорее, – надсмеяться.

Прожевав кусок сочного мяса, он деловито кивнул ей:

– Рассказывай о себе!

Гейджи прикусила губу, не зная, смеяться ей или негодовать: казалось, ее пригласили не в гости, а наниматься на работу. Она не спеша доела свой кусок и предложила:

– Может, сначала поговорим о вас, господин Саймон?…

«Как вас там» хоть и не прозвучало, но ясно подразумевалось. Саймон поднял бровь – не привык, чтобы ему перечили. Смерил Гейджи оценивающим взглядом и предложил неожиданно:

– У тебя зоркий глаз на вещи. Может, найдешь, что сказать и обо мне?

– В вещах я разбираюсь лучше, – честно сказала Гей-джи. Но так как он продолжал смотреть с ожиданием, отложила нож и вздохнула смиренно, будто собираясь отвечать перед строгим учителем.

– Ты торговец. Или искатель редких вещей. Или то и другое. У тебя много денег – этот дом и эта… – она обвела рукой просторную комнату, – это все немало стоит. Ты привык командовать… может, воевал где-то, судя по тому, как ты носишь меч… или бывал в таких местах, где без оружия не обойтись. Ты… – она снова огляделась, – не женат, или жена твоя далеко. И ты очень любишь драконов. Почему?

Саймон хохотнул, откидываясь на спинку кресла. Похоже, услышанное ему понравилось.

– Почему – что? Не женат? Или люблю драконов? Гейджи встала; заложив руки за спину, чтобы ненароком чего не задеть, прошлась по комнате, разглядывая многочисленных драконов – статуэтки, гобелены, подсвечники… Оглянулась – Саймон наблюдал за ней, неспешно отпивая вино. При свете свечей глаза его слабо мерцали. Гейджи, подражая ему, молча подняла брови. Хозяин поставил бокал. Встав, подошел, положил руку на бронзового оскалившегося дракона.

– На родине моих предков чтят драконов – их жилище на горе Фарба – там, где вечный снег и вечное пламя. Дракон – символ богатства и силы. Тот, кто идет путем дракона, всегда находит, что ищет.

Он говорил, пальцами и взглядом следуя изгибам драконьего тела. Говорил искренне. Гейджи вспомнила своего красного «свадебного» дракона – она тоже частенько доставала его, любуясь и гладя.

– Говорят, и Морские Драконы хранят на дне сокровища. Только людям туда никогда не добраться.

– Да? – казалось, он хотел что-то сказать, но вдруг раздумал. Отошел к дальней двери, бросив на ходу:

– Хочу показать тебе свои сокровища. Вернувшись, выложил на стол золоченые браслеты с

пропущенной между ними тоненькой золотой цепочкой; перстень в замшевой коробочке; кусок мягкой кожи с нанесенными на нее то ли мелкими рисунками, то ли неизвестными ей письменами; палочку из голубоватого металла; пару крупных полудрагоценных камней… Гейджи уселась, поджав под себя ноги, как ребенок, и принялась изучать принесенные вещи. Покрутила камешки – один был с заметным пятном, словно с внутренним сколом. Сжав в левой руке граненый горный хрусталь, – ей нравилось прикасаться к нему – разгладила отбеленную кожу.

– Что это?

– Кусок книги-карты. Был такой странник – Рухим Длинный. Он бродил и плавал по свету, собирая рассказы о всяческих чудесах… Мне удалось найти только несколько страниц… Никогда не встречала ничего подобного?

– У нас много старых книг, но не таких. Нет, я и букв таких не видела. Ты понимаешь, что здесь написано?

– Кое-что, – Саймон небрежно отложил в сторону карту. – Что скажешь про перстень?

Гейджи поднесла его к глазам. Массивный, металл цветом напоминает бронзу, но гораздо тяжелее. Камень – медовый янтарь с крохотным мотыльком внутри. В неверном свете чудилось, что мотылек жив, что он трепещет крылышками, паря в густом медовом воздухе…

– Камень с Западной Ринии… а металл… там много солнца… металл южный… – Гейджи приложила перстень к щеке: он быстро нагревался. – У нас такого не знают, может дорого стоить. Носил мужчина. Крупный мужчина. Не берег, не боялся расколоть – на камне царапины. Богатый, но не любящий броскости. Откуда он у тебя?

– Снял с мертвеца.

Рука Гейджи, водившая камнем по щеке, замерла. Девушка с ужасом уставилась на торговца. Тот резко хохотнул.

– Не пугайся. Я не мародер. Его хозяин истлел уже много десятилетий назад – я нашел его корабль, выброшенный на один из островов.

Гейджи осторожно отложила перстень. Склонилась над палочкой – граненая, толщиной с ее мизинец, она, казалось, слегка светилась голубоватым сиянием, похожим на сияние

Слезы Дракона – камня, который Гейджи видела у матери. Заострена с одного конца, как дротик.

– А, металл, находящий металл, – пробормотала она.