Селина слушала, опасливо косясь на крутящуюся трость в моей руке. И кивала, соглашаясь. У меня возникло ощущение, что служанка хочет поскорее меня спровадить.

— Все будет в порядке, ваше сиятельство, не извольте беспокоиться. Помните, я жила в доме чокнутого волшебника, так что мне не привыкать, — сказала Селина.

Тристан так и не появился, чтобы меня проводить. Наверное, до сих пор дуется.

Или что-то замышляет?

Очень надеясь, что, вернувшись, застану свой милый домик в целости и сохранности, я выскочил на улицу. Погода была прекрасная — ни холодно, ни жарко. В самый раз для чего-то великого. Очень может быть, что, одолев Вольфрама, я впишу свое имя в исторические хроники и займу достойное место в гвардии самых лучших чародеев нашего королевства.

По пути я собирался выработать методику разговора с Вольфрамом. Тут надо выбрать правильную ноту, чтобы беседа с самого начала не полетела в тартарары. Значит, надо заделаться в дипломаты, а это, что ни говори, весьма трудная задача.

Следующими в списке стояли проблемы более общего характера — например, как подступиться к вопросу, который до сих пор стоял ребром, а именно: как спасти Леопольда от когтистых лап его полоумного деда? И это, и многое другое, напрямую связанное с тем курятником, в котором я очутился (Гермиона, Фероция, Ирма, Селина и пр.), требовало недюжинных умственных усилий, но я не представлял себя в роли генератора гениальных идей. Ну, хотя бы в силу того, что до сих пор не оправился от шока и последствий бессонницы. А они, эти последствия, нарастали. Иной раз мне казалось, что я не просто шагаю, а сплю на ходу. Даже чуть не врезался в афишную тумбу, получив от стражника на перекрестке внимательный взгляд. Наверное, мысленно он сравнивал мою физиономию с физиономиями знакомых ему мошенников и грабителей.

Чтобы не осложнять ситуацию, я прибавил шаг, и мне пришла в голову хорошая мысль: взять извозчика. Сидя в коляске, можно предаваться думам сколько угодно, и, глядишь, одна из них вдруг подарит приятный сюрприз. Вдохновленный, Браул Невергор остановился у обочины и стал ждать.

Странное дело, пока я шел, помахивая тросточкой и пугая встречных прохожих, извозчичьи пролетки проносились мимо меня одна за другой. Лошади стучали по мостовой копытами, коляски скрипели не смазанными осями и весело подпрыгивали там, где брусчатка вспучивалась или, наоборот, проваливалась, подточенная дождями. Но вся эта веселая вакханалия мгновенно прекратилась, стоило мне возжелать прокатиться с ветерком. Улица, до того весьма оживленная, стала походить на кладбище. Чинно и скорбно по ней шествовали молчаливые люди, и всякий, даже студент, которому просто положено излучать бесшабашность и улыбаться до ушей, выглядел так, словно возвращался с поминок. Или идет на них, чтобы отдать должное усопшему любимому родственнику.

Сначала я принял это за странный каприз обстоятельств, но, проторчав на месте битых пятнадцать минут, осознал, что все сложнее. Извозчиков не было. Такое чувство, что как раз в тот миг, когда я подошел к обочине, их запретили новоиспеченным королевским указом. Оглядевшись по сторонам, Браул Невергор заметил, что и поток прохожих иссякает. Словно финансовая помощь молодому литератору. Река превратилась в ручей, но и он постепенно превращался в жалкие капельки. Поняв, что через минуту-другую останусь на улице один-одинешенек, я ринулся бежать. Прибежав на соседнюю улицу, понял, что и тут не лучше. Почти в панике, я домчался до угла и осторожно выглянул из-за него, надеясь, что увижу извозчиков, замерших толпой в ожидании, когда же я пойму, как здорово они надо мной подшутили.

Ничуть не бывало. За углом стоял стражник. Заметив мою голову, высунувшуюся справа от него, он обернулся и встопорщил свои замечательно длинные усы. Они торчали в стороны параллельно горизонту и походили на две приклеенные под носом шпаги, на которые можно было нанизывать грибы для сушки.

Несколько мгновений мы со стражником взирали друг на друга, после чего я так же медленно убрал голову. Не желая угодить в кордегардию до выяснения личности, быстро сплел маскирующее заклинание и слился со стеной. Стражник выступил из-за угла и замер, словно замороженный исполин. Конечно, он меня не видел, хотя суровый взгляд весом в пару сотен килограммов прошелся-таки по тому месту, где я прилепился к каменной кладке.

Стражник сказал «хм!..» и пошел по тротуару в сторону квартала Канареек, орлиным взором обследуя окрестности. Я в свою очередь снялся с места и задал стрекача в сторону противоположную. Далеко не сразу до меня дошло, что невидимость снять я забыл. Только после нескольких столкновений с мигонцами в моем мозгу шевельнулась догадка. В тени здания Браул Невергор осторожно вернул себе прежний облик, и в ту же секунду над его головой разразились громы и молнии. Небо раскололось пополам в яркой голубой вспышке, и пошел дождь. Нет, даже не дождь. Совсем другое. И ливнем это трудно было назвать. Потоки воды понеслись в ущельях между домами, как самые настоящие горные реки, и ревели под стать им. Если бы я не применил заклинание левитации, меня бы смыло с мостовой точно так же, как прочих добропорядочных граждан.

Теперь, конечно, думать о пролетке не имеет смысла. Сейчас все они несутся в неизвестном направлении, и извозчики весело пускают пузыри, соревнуясь с лошадьми, кто глубже нырнет. И подумайте, кому еще могло так повезти, как не мне? Небо до самого последнего момента было прозрачным, аки слеза младенца, но ведь надо же было такому случиться… А! В моем чародейском мозгу в очередной раз сверкнула гениальная догадка: а не поколдовала ли тут некая личность (фамилии Лафет называть не будем)? Не нарочно ли грянул этот катаклизм? И не является ли исчезновение всех конных экипажей проявлением специфического чувства юмора моего доброжелателя?

Вися над бурлящими водами под выступающим краем черепичной крыши, я пытался что-нибудь придумать. Если это дело рук Вольфрама Лафета, то совершенно неясно, зачем ему устраивать наводнение. Он ведь сам позвал меня к себе в гости, а не я вымолил у него право на аудиенцию. Нелогично. Впрочем, что логичного можно найти во всей этой истории и можно ли вообще назвать жизнь Браула Невергора даже просто нормальной? Нет, к моему великому сожалению.

«Ну хорошо», — сказал я себе так храбро, как только мог. Если это вызов, то я его принимаю. Мой дух только закаляется в невзгодах… надеюсь на это…

Мимо меня проплывало множество разных предметов. Вот только что, например, чинно, покачиваясь на волнах, проскользил толстый человек, похожий на библиотекаря. В одной руке он держал зонт, в другой — книгу и, не обращая внимания на хлещущие нити дождя, задумчиво крутился по часовой стрелке. Понаблюдав, как он сворачивает за угол, я понял, что надо сделать. И тут же, по счастливой случайности, прямо ко мне под ноги подплыл могучий дубовый стол, вынесенный наводнением из кабинета какого-то министерства.

Нет, я все-таки гений! Теперь мне не надо напрягаться и лететь к дому Вольфрама по воздуху, рискуя быть сдутым штормовыми ветрами. Я стану мореходом и без страха буду бороздить волны и, возможно, даже открывать острова. И назову я свой корабль… «Мудрость Браула». А что, по-моему, вполне.