Даниэлла предстала перед ним в облегающем коротком топе и пижамных штанах. Увидев ее, он тут же потерял дар речи.

– Привет, – наконец вымолвил он.

– Привет. – Ее прекрасные глаза внимательно смотрели на него.

– Я принес тебе подарок. – Лео вручил ей сверток и сразу же сцепил руки за спиной, чтобы не поддаться желанию прикоснуться к ней. – Ты подарила мне картину, и я решил не оставаться в долгу.

Она сорвала обертку и окинула оценивающим взглядом корзину с гранатами.

– Что это значит?

– Ты все еще сводишь меня с ума, несмотря на то что теперь мы спим в разных спальнях. – Он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.

– Понятно. Но почему ты даришь мне это? – Даниэлла пристально смотрела на него, и улыбка сползла с его лица.

Лео переминался с ноги на ногу.

– Это не просто подарок, как украшения. А нечто особенное.

Она нахмурилась.

– Помнишь, ты говорила… – Все происходило совсем не так, как он себе представлял. Он ждал от нее первого шага, мечтал, что Даниэлла сама упадет к нему в объятия и признается, что разлука убивает и ее тоже. – Прости, я не это хотел сказать, – предпринял Лео попытку исправить положение.

– А ты сам-то знаешь, что хотел сказать?

– Конечно знаю! – соврал он. Чувства, поселившиеся в его сердце, совершенно не поддавались описанию или объяснению, и он даже представить не мог, как их выразить.

– Тогда ты знаешь, где меня найти, когда наконец решишься. Спасибо за гранаты.

Дверь захлопнулась прямо перед его носом. Лео понял: у него ничего не получится, пока он не даст жене то, в чем та так отчаянно нуждалась, – свое сердце и все, что в нем скрыто.

Дэнни сползла на пол и тихо зарыдала, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Ее мать оказалась права: любовь – самая глупая вещь на свете, она причиняет слишком много боли.

Лео действительно старался, но этого было мало. Она так и не услышала от него самых главных слов: «Я пришел, потому что люблю тебя».

Ей никак не удавалось заснуть в ту ночь. Она думала о Скарлетт. Но если та гневно грозила кулаком небу и клялась выстоять любой ценой, то Дэнни была близка к тому, чтобы сдаться.

Развод принес бы ей долгожданное облегчение. Она бы заботилась о матери, работала с Элис и пыталась забыть о существовании мужчины, в которого ее угораздило влюбиться. Но как отказаться от обещаний, данных у алтаря? При мысли о том, что ей придется остаться, ее душу наполняла пронзительная боль. Разрываясь между тем, что же выбрать, одно Дэнни знала наверняка: жить так, как сейчас, ей уже не под силу.

Утром она отправилась к Элис.

– Что, если твоим женихом станет тот, кого ты не сможешь полюбить? Ты все равно выйдешь за него замуж? – спросила Дэнни Джульетту, показывая ей, как пользоваться горячими бигуди.

Для кого-то любовь не играет никакой роли, но Дэнни не была такой. Только сейчас она поняла, что просто пошла на поводу у своей матери, переняв ее отношение к браку.

Француженка скривила личико:

– Я готова выйти за кого угодно, если он достаточно богат, чтобы содержать меня. Браки по расчету – обыкновенное дело в Европе. Надо просто научиться уживаться вместе.

– Но стоит ли это того, чтобы стать совершенно другим человеком?

– Я – это я. Просто с ногтями. – Джульетта выставила руку с прекрасным маникюром.

Дэнни посмотрела на свое отражение в зеркале. Да, Элис постаралась над ее преображением, но компьютер составил из них пару потому, что она действительно идеально подходила Лео, а не потому, что брачный посредник превратила ее в такую женщину, которая бы ему понравилась.

«Я все еще я, только лучше», – прошептал внутренний голос.

Лео создал ей все условия, чтобы она могла стать замечательной женой. При этом его не смущало то, что иногда она могла быть прямолинейной, бесцеремонной и даже грубой.

Дэнни настолько сильно переживала из-за того, чтобы оправдать ожидания мужа, что только сейчас сумела разглядеть самую главную проблему. В глубине души они оба стремились к стабильности и надежности, но при этом все время пытались сдержать проявления своих сильных характеров без какой-либо причины на это.

Подвеска в виде сердечка на ее шее блеснула на солнце, когда Дэнни наклонилась, чтобы поправить прическу Джульетты. Раньше для нее этот подарок являлся символом дружбы Элис, но теперь он напомнил о том, что в действительности важно в браке, – открытое сердце.

Может, она слишком жестоко повела себя с Лео вчера вечером?

Она пыталась сделать их семейную жизнь более полноценной, провоцируя мужа на интимную близость, потому что не сомневалась: он нуждается в этом. Но на самом деле Лео нуждался в жене, которой он может довериться и которая будет с ним, несмотря ни на что.

Даже несмотря на страдания и боль неразделенной любви.

Да, конечно, жизнь и сказка – не одно и то же, но Дэнни все еще надеялась на счастливый конец. Золушке помогла ее сказочная крестная, но все дальнейшие изменения – ее заслуга. Эта сказка – не что иное, как поучительная история о стойкости, терпении и мужестве.

Пришло время стать той женой, которую Лео хотел видеть рядом с собой.

Когда она добралась до дома, то заметила машину мужа в гараже. Часы показывали три часа дня, и сегодня вторник. У нее нашлось лишь одно объяснение: произошло нечто страшное.

Дэнни ворвалась в дом, лихорадочно проверяя свой телефон. Ей бы позвонили, если бы что-то случилось с ее матерью…

– Лео! – крикнула она, но ей никто не ответил.

Ей стало по-настоящему страшно, когда его кабинет оказался пустым. Она не нашла его ни возле бассейна, ни в комнате с кинозалом, ни в части дома, отведенной для прислуги, ни в спортзале.

Она сломала два ногтя, пытаясь открыть дверь его спальни. Плотно задернутые занавески не пропускали дневной свет, лишь стоявшая на комоде лампа освещала лицо мужчины. Он сидел на ковре, сгорбившись над большим листом бумаги. Его пальцы крепко сжимали карандаш, он что-то лихорадочно заштриховывал.

– Лео? – Она остановилась на пороге. – Ты в порядке?

Муж поднял на нее покрасневшие глаза:

– Я не знаю, когда надо остановиться. Я пытался сказать тебе об этом.

– Сказать мне что? О чем ты?

– Мне трудно прекратить рисовать. – Он обвел рукой комнату, и только тогда Дэнни заметила, что листы бумаги покрывали чуть ли не все свободное пространство.

– Как долго ты здесь сидишь?

На полу лежали сотни рисунков, но что на них изображено, трудно было сказать из-за полумрака. Очевидно, она недооценила его признание в том, что он никогда и ничего не делает вполсилы.