— Мы долго-долго искали под дождем, который никак не кончался. Очень промокли.

— А потом мы, э-э-э… — Реджина вдруг заливается краской. — Мы увидели, как ты моешься во дворе. Перед домом.

Улыбка Томаша растягивается до ушей.

— Ты дергал себя за стручок!

— Томми! — рявкает девчонка, но тут же переводит грозный взгляд на Сета. — Вообще-то да, дергал. Поэтому мы решили тебя не отвлекать, к тому же мы были голодные и мокрые, так что вернулись домой, надеясь навестить тебя, когда будет не так…

— Интимно! — театральным шепотом возвещает Томаш.

— Дождливо, — заканчивает Реджина.

У Сета жжет в горле.

— Я думал, я здесь один. Совсем один.

— Я тоже так думал, — мрачнеет Томаш. — Пока Реджина меня не нашла. — Лицо его вновь проясняется, но улыбка робкая. — А с тобой нас уже трое.

— И вот мы пришли утром, — рассказывает Реджина, — а ты взял и убежал, и целенаправленно куда-то понесся. — Она скрещивает руки на груди. — Словно у тебя было дело.

Повисает пауза, которую Сет не спешит заполнить.

— И мы не хотели, чтобы Водитель тебя поймал, — говорит Томаш. — Поэтому поехали за тобой. И вот мы все тут. — Он пожимает плечами. — Все еще снаружи.

Сет выжидает секунду молча, потом направляется к дому, ведя остальных за собой. С душем неловко получилось, но не то чтобы смертельно стыдно. И все-таки что-то здесь не так. Получается, эти двое просто появились, когда он бежал к холму, просто перехватили его перед черным фургоном и просто нашли идеальное укрытие от Водителя?

Сет оглядывается украдкой, заворачивая к себе во двор.

Мелкий улыбчивый поляк и суровая крупногабаритная негритянка.

Неужели он их сотворил? Потому что сотворить по собственной воле такую странную парочку ему бы никогда в голову не пришло.

Он распахивает дверь, и они идут следом за ним в дом. Реджина берет стул, Томаш залезает на кушетку.

— Ужасная картина, — комментирует он перепуганную лошадь над камином.

— Сейчас разогрею что-нибудь поесть, — говорит Сет. — Изысков не ждите. А вы пока рассказывайте, что знаете.

— Хорошо, — соглашается Реджина. — Но сперва ты нам кое-что расскажи.

— Что именно? — спрашивает Сет по пути на кухню.

Вопрос настигает его на пороге:

— Как ты умер?

— Что?

— Не прикидывайся, будто не расслышал, — говорит Реджина, смотря на Сета с вызовом. Проверка на прочность.

— Как я умер? — повторяет Сет, глядя то на нее, то на Томаша. — Значит, вы хотите сказать… Это действительно…

— Я ничего не хочу сказать, — перебивает Реджина. — Я просто спросила, как ты умер. И судя по твоей реакции, ты прекрасно знаешь, о чем я.

— Меня ударило молнией! — вмешивается Томаш.

Реджина громко фыркает:

— Неправда.

— Откуда ты знаешь? — обижается Томаш. — Тебя же там не было.

— Как в наше время может убить молнией? Даже в Польше.

Глаза Томаша округляются от возмущения.

— Это было не в Польше! Сколько раз повторять? Мама переехала сюда на заработки и…

— Я утонул, — произносит Сет. Так тихо, что вряд ли они его слышат.

Но перебранка тут же прекращается.

— Утонул? — переспрашивает Реджина. — Где?

Сет морщит лоб:

— В Халфмаркете. Это такой маленький городишко на побережье…

— Нет, в смысле, где именно утонул. В ванне? В бассейне?

— В океане.

Реджина кивает, словно все сходится.

— Головой ударялся?

— Головой?.. — Сет вдруг осекается и трогает темя в том месте, где ударился им о скалы. — А это при чем тут?

— Я… — начинает Реджина и утыкается взглядом в недавно вытертый пол. — Я упала с лестницы. Проломила череп, когда катилась по ступенькам.

— И очнулась здесь?

Она кивает.

— А у меня — молния! — радостно сообщает Томаш. — Это как будто тебя ударили кулаком всего сразу!

— Не было никакой молнии, — возражает Реджина.

— Тогда ты не падала с лестницы! — выпаливает Томаш обиженным тоном, знакомым Сету по тысяче и одной ссоре с Оуэном.

— Значит, вы оба… — Сет не договаривает.

— Умерли, — подтверждает Реджина. — Причем получив вполне определенную травму.

Сет снова щупает голову в том месте, где приложился об скалы. Он помнит жуткую необратимость этого удара и как наяву ощущает треск ломающихся костей. Все было окончательно и бесповоротно.

Пока он не очнулся здесь.

Сейчас, конечно, никаких сломанных костей нет, это было в другом месте, с другим Сетом, и теперь под рукой лишь колючий ежик стриженых волос (у Реджины с Томашем, кстати, волосы давно успели отрасти). Больше ничего необычного, только затылочная ямка, переходящая в выступ у основания черепа.

Реджина смотрит на Томаша:

— Покажи ему.

Томаш спрыгивает с кушетки:

— Нагнись, пожалуйста.

Сет становится на колено, и Томаш, взяв его за руку, раздвигает указательный и большой пальцы на какое-то одному ему известное расстояние. От усердия он высовывает язык, снова до боли в груди напоминая Сету Оуэна.

— Вот. — Томаш прикладывает пальцы Сета к участку за левым ухом. — Чувствуешь?

— Что именно?

Как раз этим местом он ударился о камни, но там тоже ничего такого особенного, одна…

Нет, что-то есть. Шишка на кости, едва заметная, настолько крохотная, что, щупая секунду назад точно там же, Сет ее точно не обнаружил.

Шишка.

И рядом узкая вмятина на той же кости.

— Что? — шепчет Сет. — Как?..

Он готов поклясться, что там ничего подобного не было. А теперь есть, маленькие, но ощутимые шишка и вмятина, словно естественное продолжение черепа.

Почти.

— В этом месте ты проломил череп? — спрашивает Реджина.

— Да. А ты?

Реджина кивает.

— И меня туда же долбанула молния! — спешит добавить Томаш.

— Или что там было на самом деле, — бормочет под нос Реджина.

— Что это? — спрашивает Сет, ощупывая правый висок. Там ничего похожего нет.

— Мы думаем, это вроде контакта, — говорит Томаш.

— Контакта с чем?