Гаррик фыркнул в стакан.

– Именно так, – признал он.

Пурчейс улыбнулся и задумчиво посмотрел на Гаррика своими зелеными глазами.

– Интересно, почему ты тут пьешь бренди по грабительским ценам, – поинтересовался он, – вместо того чтобы лечь в постель с какой-нибудь услужливой шлюхой? Напиться можно гораздо дешевле, если зайти в любую таверну.

Гаррик уже целый час задавал себе этот вопрос. Когда он пришел, миссис Тонг от счастья чуть не выпрыгнула из своего декольте. Его сразу окружила пестрая толпа «девочек», готовых бороться за привилегию удовлетворить все его чувственные потребности. Но хотя Гаррика действительно привело сюда неутоленное желание, при виде искусно раскрашенных лиц он не испытал даже намека на похоть. И ему хотелось теперь только одного – как можно быстрее напиться и забыть прошлое, утопить его в алкоголе.

Миссис Тонг решила, что Гаррик боится неудачи после длительного воздержания. Она дала ему бутылку бренди и свою лучшую «девочку». К его удивлению, бренди оказалось качественным, а вот куртизанка не очень. Минут через десять Гаррик отослал ее обратно. Миссис Тонг прислала ему другую, не такую бесстыдную, с претензией на невинность. Гаррик испытал отвращение. Отсылая вторую девушку, он попросил ее сказать мадам, чтобы его оставили в покое. Его и бутылку бренди. Миссис Тонг в ответ передала ему, что это будет стоить денег. Однако, пока он платит, остальное ее не волнует. Если ему хочется, он может хоть до смерти здесь упиться. Гаррик решил, что это отличное предложение.

И вот теперь пришел Пурчейс со своими щекотливыми вопросами. Гаррик смотрел, как он наливает себе порцию бренди и с ироническим видом поднимает стакан, желая чокнуться.

– Отвечать не обязательно, – непринужденно пояснил Пурчейс, – но, должен сказать, я заметил твой уклончивый маневр.

Гаррик погонял стакан по шелковой скатерти. В борделе было полно народу. Входная дверь почти ежеминутно впускала нового клиента. «Девочки» проносились мимо, как яркие бабочки. Пурчейс шаловливо улыбнулся одной из них. Куртизанка оглянулась на него, потом посмотрела на Гаррика и вопросительно подняла брови. Пурчейс покачал головой, и она разочаровано погрустнела.

– Не обращай на меня внимания, – попросил Гаррик. – Я понимаю, что ты пришел сюда не поболтать.

– Я могу подождать, – протянул Пурчейс. Он откинулся на спинку дивана, поигрывая стаканом. Его проницательный взгляд остановился на лице Гаррика. – Знаешь, Фарн, не кажись это таким смешным, я бы сказал, что ты страдаешь от безответной любви.

Гаррик засмеялся:

– Скорее, от безответного желания.

Он подумал о Меррин Феннер. Он думал о ней с самого утра. По большому счету она присутствовала в его мыслях с того самого момента, когда он вытащил ее из-под кровати. Любовь? Нет, их так сильно притягивает друг к другу отнюдь не любовь. Между ними существует какая-то связь, полная страсти и напряжения, влечения и гнева. Это невозможно было отрицать. Но эта связь сводила их вместе только для того, чтобы опять разлучить. Это невыносимо. Как путы, из которых не выскользнуть. Но одно он не мог оспаривать – он хотел именно Меррин, а не одну из этих куртизанок, как бы та ни старалась его расшевелить. Гаррик мог взять одну из них и забыться на время, но он понимал, что страсть к Меррин потом вернется и станет еще острее из-за бесплотных попыток найти ей замену.

– Ее зовут леди Меррин Феннер, – произнес он.

В глазах Пурчейса он прочитал откровенное изумление.

– Эти девушки Феннер, – сказал он, – просто рождены, чтобы губить род мужской.

Наливавший себе очередную порцию бренди Гаррик застыл со стаканом в руке.

– Значит, ты тоже запал на одну? Я не знал.

– Да, на леди Джоанну, – кивнул Пурчейс. – Или леди Грант, как ее теперь зовут. – Он покачал головой. – Случай безнадежный, но меня всегда тянет к заведомо проигрышному.

– Есть и еще одна сестра, – заметил Гаррик. – Леди Дарент.

Пурчейс засмеялся:

– Я знаю. Я уже слышал о ней. Кто ж не слышал? Похоронила уже четырех мужей. – Он поднес к губам стакан. – Может, мне и стоит с ней познакомиться. Хотя скорее нет, если я хочу сохранить свой разум. – Всю его веселость как ветром сдуло. – Я встречал леди Меррин пару раз. Она… – Пурчейс запнулся. – Очень необычная.

– И упряма как черт, – усмехнулся Гаррик. – Никогда не сдается.

Пурчейс скорчил гримасу.

– Это у них семейное. – Он поднял брови. – Так в чем у тебя проблема?

– В том, что я не настолько негодяй, чтобы соблазнить невинную сестру человека, которого я лишил жизни, – пояснил Гаррик.

Пурчейс чуть не подавился.

– Стивен Феннер, – произнес он. – Вспоминаю, я слышал о нем. – Капитан помрачнел. – Да, это сложная ситуация. – И добавил после недолгого молчания: – Если ты так сильно хочешь ее, ты всегда можешь на ней жениться.

Гаррик посмотрел на него, потом снова перевел взгляд на бутылку.

– Ты что, уже пьян? – спросил он. – Леди Меррин скорее станет монахиней, чем выйдет за меня. Во всяком случае, она так сказала.

Пурчейс засмеялся:

– Да, это сложная ситуация.

– Мягко говоря.

– Но не невозможная.

Фарн поднял на него глаза:

– Это абсолютно невозможная ситуация. По многим причинам.

Пурчейс покачал головой. Глаза у него заблестели.

– Нет, с моей точки зрения – это вызов, а не невозможность. – Он замолчал. – У тебя, наверное, были причины убить ее брата.

– Я убил его, – повторил Гаррик.

Существовало много причин, по которым следовало избавить человечество от Стивена Феннера, но Фарн не задумывал хладнокровного убийства. Все произошло как в ночном кошмаре. Воспоминания о том дне кружили над Гарриком, черные, удушающие. Феннер множество раз предавал его. Он был настоящим негодяем. Но все равно оставался ему близким другом. Гаррик вздохнул, потягивая бренди. Он слишком хорошо понимал, чем привлекала его дружба со Стивеном. Феннер помогал ему забыть о своих обязанностях наследника. Пьянки, азартные игры, женщины… эта жизнь манила Гаррика ослепительным блеском. Его, юношу, который с самого рождения нес на себе груз будущего герцогства. Он так и слышал веселый голос Феннера:

– Обязанности? Это же так чертовски утомительно, Гаррик, старина! Еще столько воды утечет, пока помрет твой папаша…

После этого они уезжали в Лондон, и через несколько часов Гаррик просыпался на кровати в каком-нибудь женском будуаре, не понимая, как он там оказался. Такая ночь для самого Стивена считалась вполне нормальной.

– Леди Меррин хочет знать правду о смерти брата, – произнес Фарн. Его охватило чувство вины и горя, когда он представил, как сильно она бы расстроилась и разочаровалась, узнав истину.