Что бы она ни говорила Милли, уезжать из Морелии Ив не хотелось. Что‑то оставалось здесь недоделанным, недосказанным. Ив мучилась от невозможности понять, что именно она сделала или сказала не так. Одно она знала твердо — даже если она уедет в Париж, Бруклин или на край земли, кусочек ее сердца навсегда останется в этой крошечной европейской стране, которую едва можно разглядеть на карте.

Ив задумчиво перебирала одежду. Прошла всего неделя с тех пор, как она поменяла планы на отпуск и билеты и улетела по звонку Милли в Швейцарию, а переживаний и воспоминаний хватило бы на целую жизнь.

Вот голубое платье, в котором она впервые ужинала с королем Гильермом. Джерард еще ввалился во время десерта и съел все эклеры, которые ей так понравились…

А эти шорты были на ней, когда они с Джерардом застряли в лифте торгового центра и после как дети ползали под столами в кафе…

Вон там торчит рукав ее пышного елизаветинского платья, которое он для нее выбрал. Как хорошо было танцевать с ним на балу. Ни ее необъятная юбка, ни его гигантская картонная голова не мешали ей наслаждаться танцем.

Ив провела пальцем по причудливой вышивке, украшавшей рукав. Она обязательно увезет с собой это платье, даже если ей придется надеть его и всю дорогу простоять в проходе между креслами. Ив улыбнулась, представив реакцию других пассажиров…

А там, у кровати, лежит свитер со снежинками, в котором она приехала в холодную Швейцарию. Она была в нем, когда впервые увидела Джерарда. Каким неотесанным хамом он показался ей тогда… еще ловил свою крысу…

Ив потянулась к свитеру, но он вдруг пискнул и уполз под кровать. Ив парализовало от ужаса.

Под кроватью что‑то шебуршало и поскребывало. Придя в себя, Ив встала на колени и заглянула под покрывало. Под ее свитером явно что‑то находилось, и ей не пришлось долго гадать, что именно — из‑под манжеты торчал кончик лысого крысиного хвоста.

Несмотря на пережитый ужас, Ив обрадовалась ему как старому другу.

— Йоганнес, как ты меня напугал, бродяга, — нежно прошептала она. — Опять удрал от хозяина.

Под свитером согласно пискнули. Ив осторожно подцепила рукав, потянула его и, не ожидав от себя подобной скорости, быстро скатала свитер в безопасный комок с крысой в центре.

* * *

— Придется лично вернуть тебя на место, — приговаривала Ив, шагая по коридору к комнате Джерарда.

Комок в ее руках шевелился и попискивал, но Ив стоически боролась с желанием бросить его и убежать. Джерард брал Йоганнеса в руки, значит, и она как‑нибудь потерпит. А свитер потом постирает. Нет, лучше выкинет.

Джерард был у себя. Читал какое‑то письмо, хмурился. Так непривычно было видеть его серьезным, без вечной насмешливой улыбки, что Ив занервничала. Как глупо было заявиться к нему без предупреждения. Нужно было просто позвонить, чтобы он пришел и сам забрал Йоганнеса.

Она неловко кашлянула. Джерард поднял голову.

— Ив? Что ты тут делаешь?

К великому смущению Ив, он улыбнулся, но не издевательски‑насмешливо, как обычно, а ласково и восхищенно, как будто был очень рад ее видеть. Все заранее заготовленные слова вылетели у нее из головы. Зачем она пришла? Что скажет ему?

Но тут сверток в ее руках спасительно зашевелился, напомнив о себе.

— Вот, — сказала Ив, протягивая Джерарду свитер. — Нашла твоего Йоганнеса. Рылся в моих вещах.

— Йоганнеса? — Брови Джерарда поползли вверх.

Он оглянулся на окно.

— Он на месте. Посмотри.

Это были самые страшные слова, которые Ив слышала с тех пор, как ее в школе застукали за кражей печенья из директорского кабинета. Она посмотрела на окно. Там, на подоконнике, в красивой просторной клетке, блистая крысиными статями, нежился в солнечных лучах питомец Джерарда.

Ив ойкнула и разжала руки. Свитер с глухим «плямс» шлепнулся на пол и попытался удрать.

— А здесь у нас кто?

Джерард вовремя поймал свитер и бестрепетно развернул его, в то время как Ив яростно вытирала ладони о колени.

— О, Клара. Я и не знал, что ты сбежала. Вот хулиганка.

Ив оставила свои ладони в покое.

— Клара?

— Я купил для Йоганнеса подружку, — донеслось до нее из соседней комнаты. — Но пока у нее карантин. Она живет здесь. Хочешь посмотреть?

Ив захохотала. Подумать только, купил подружку для Йоганнеса!

— Ты и твои крысы, — сказала она, когда Джерард вышел из комнаты, к счастью, с пустыми руками. — Вы меня с ума сведете.

В глаза Джерарда плясали смешинки.

— Ты молодчина, Ив. Не струсила. Йоганнес умер бы от разбитого сердца, если бы Клара сбежала. Я отдам постирать твой свитер и верну.

Ив замотала головой.

— Не стоит. Я его тебе дарю. То есть Кларе. — Она засмеялась. — И мои поздравления Йоганнесу. Надеюсь, он будет с ней счастлив.

— Можешь не волноваться. — Джерард вдруг стал серьезным. — У крыс с любовью дела обстоят проще, чем у людей.

По пути к себе Ив гадала, что именно Джерард имел в виду, но так и не пришла ни к какому выводу. Пытаться понять ход его мыслей было бесполезно. Лучше просто радоваться, что они расставались на дружеской ноте, и, надеяться, что когда‑нибудь он будет вспоминать о ней не только как об охотнице за короной, но и как о спасительнице крыс.

* * *

В комнате Ив позвала на помощь Милли, и вместе они быстро все упаковали. Особой необходимости в спешке не было — Милли удалось заказать билеты эконом‑класса только на завтрашний полдень, а тратиться на бизнес‑класс девушки были не готовы. Еще одна ночь в Морелии и, как справедливо заметила Милли, возможность соблюсти приличия и как следует попрощаться.

— Давай скажем о том, что уезжаем за ужином, — предложила Милли. — Королева наверняка там будет, а остальные обойдутся и без нашего «до свидания».

* * *

Однако когда девушки спустились в столовую (Милли обновила вечернее платье о Valentino, а Ив надела единственное коктейльное платье, которое захватила с собой), оказалось, что они смогут попрощаться со всеми.

Королева Элеонор в неизменном строгом костюме отдавала последние распоряжения перед ужином дворецкому. Принцесса Фредерика в облегающем платье из синего бархата, которое не шло ей точно также, как и наряд Круэллы Де Виль на маскараде, вполголоса разговаривала с Биргид, на которой на этот раз был очаровательный брючный костюм из розового шелка.

Биргид выглядела почти хорошенькой, ее мать — довольной, а королева — расстроенной, из чего Ив заключила, что об отъезде Анри уже всем известно. Элеонор, естественно, переживает, Фредерика злорадствует, а Биргид, скорее всего, шлет послания любимому и хвалит себя за стойкость. Хороша бы она была сейчас, если бы поддалась на уговоры матери и согласилась бы променять кузена на Анри. Должно быть, Фредерика теперь сменит гнев на милость и позволит дочери выйти замуж. Быть женой какого‑то безызвестного шведского графа совсем не то, что супругой моралийского короля, но гораздо лучше, чем брошенной невестой принца, сбежавшего в поисках приключений.