328 дважды засветился после часу ночи. Дорожная камера на выезде из района Акалладален. А потом на старой трассе E18 возле Хуммельста сорока пятью минутами позже. Наш фургон ни разу не превысил скорость, а потому не был зарегистрирован. Но тут все есть. Хотя лица водителя не разглядеть.

Самир постучал пальцами по папке, лежащей между ними на скамейке.

— Хуммельста — это где? — спросил Бергер.

— У границы с Вестманландом, — ответил Самир. — Не доезжая двадцать километров до Вестероса.

— А потом ничего?

— По другую сторону в сорока километрах от Вестероса, в местечке под названием Юханнисдаль, у нас в ту же ночь была активна камера. Но ты же знаешь, информация об активности камер является секретной.

— В моем нынешнем положении утечка информации вряд ли возможна, — ответил Бергер. — Что там произошло?

— Ничего, — сказал Самир. — Никакой картинки. И из самого Вестероса тоже ничего. Твой белый фургон съехал где-то между Хуммельста и Юханнисдаль. Больше ни на одну камеру он не попал.

— Какая-нибудь еще информация?

— Я прогнал номер RUS 328 по базе, — ответил Самир. — Пара штрафов, в основном за парковку в неположенном месте в Стокгольме. Дандерюд, Тэбю.

— Когда убираешь дома богачей, бывает нелегко припарковаться, — заметил Бергер.

— Еще пару раз зафиксировано превышение скорости, — кивнул Самир. — Один раз на шестьдесят шестой дороге недалеко от Сюрахаммара, это к северу от Вестероса. Ранним июльским вечером этого года.

— Дорога 66, — сказал Бергер. — Предполагаю, она отходит от трассы между Хуммельста и Юханнисдаль. Окей, спасибо, Самир. I owe you[8]. Это тоже здесь есть?

— Тут все, — Самир, криво улыбнувшись, стукнул по папке. — А ты это сделал?

Бергер встал, схватил папку, кисло улыбнулся.

— Сделал что? — спросил он.

— You only owe me the stories[9], — сказал Самир. — Автокран? Взлом?

— Ты действительно хочешь знать?

Самир пожал плечами, скорчил гримасу.

— Наверное, нет, — ответил он.

* * *

В подпольной квартире в районе Эстермальм Бергер и Блум встретились с временным сотрудником, взятым на лето. Они ощущали некоторое замешательство. Молодой человек, который приезжал в эллинг за зубными щетками, теперь был одет в белый костюм лаборанта. АО «Криминалист», куда Бергер и раньше обращался за помощью во время расследований, только дистанционно, как оказалось, состояло из двух юнцов, и их офис служил им заодно лабораторией. И парню, и девушке на вид нельзя было дать больше двадцати лет.

— Я забрал материал утром, — сказал парень, представившийся технологом Антоном Грёнлундом.

Его коллегу звали Анной Ульссон, она оказалась доктором криминалистики.

— Вы, вероятно, и сами понимаете, что получить результаты теста ДНК за пару часов невозможно, — сказала она, отводя взгляд от экрана компьютера и укоризненно глядя на Бергера.

— Хотя… — начал Грёнлунд и вдруг замолчал.

— Хотя? — повторил Бергер.

— Нам надо сначала перепроверить, — закатив глаза, сказала Анна.

— Просто скажите, что там, — попросил Бергер.

— Земля, — сказал Грёнлунд. — Особая почва. Образец 14H.

— И что это за образец, черт возьми? — вскричал Бергер.

— На одной из зубных щеток обнаружены следы почвы, — глубоко вздохнув, сказала Анна Ульссон.

— А что в ней особого?

— Тип почвы. Но результат еще предстоит подтвердить.

— И все-таки, что особенного в этом типе почвы?

— Похоже, в ней необычайно высокое содержание серы, — ответила Анна Ульссон.

— В свою очередь, это означает…?

— В Швеции таких почти нет. А вот, например, в Исландии — сколько угодно.

— В Исландии?

— Это всего лишь пример. Думаю, вскоре мы сможем сказать более конкретно. Мы с вами свяжемся. Не звоните нам, мы позвоним сами.

* * *

— Богатая серой почва в Исландии, — произнесла Блум, когда они с Бергером сели в машину. — Или еще черт знает где.

Потом они долго молчали.

— Что же это такое? — спросил наконец Бергер.

Блум покачала головой.

— Мы уже в районе Эстермальм. Поезжай на улицу Флорагатан.

— Не рановато заканчивать день? — спросил Бергер, взглянув на нее.

— Я не собираюсь заканчивать день, — ответила Блум. — Я просто хочу пару минут побыть с дочкой. Покормить ее. Потом будем работать дальше, пока не свалимся. Осталось меньше двух суток. У тебя в эллинге есть диван.

Бергер кивнул.

— Спасибо, — сказал он. — Значит, все это время ты жила у мамы?

— Я бы уже давно умерла, — усмехнулась Блум.

Они помолчали, а потом она продолжила:

— Да, что же это может быть? Как нам приблизиться к Наде?

— Во всяком случае, к фургону мы немного приблизились, — сказал Бергер, кивнув в сторону папки Самира. К тому же, куда-то исчезла Юлия Берглунд, я не могу до нее дозвониться.

— Думаешь, это связано с Надей? Best friends forever.

— Не знаю, — ответил Бергер. — Надя. Юлия. Свобода. Похититель. Похищение. Письмо. Очевидных ниточек я не вижу.

— «My little pony», — сказала Блум. — Милая детская бумага для писем. Почему именно так?

— А еще мейл, — подхватил Бергер. — Почему он не отвечает? Ему не нужны деньги? Может, речь идет о чем-то другом? При этом он профессионал? Возможно, все гораздо хуже, чем кажется?

— И что это тогда может быть? — спросила Блум. — Мы перебрали все альтернативы, ни одна и них не кажется более правдоподобной, чем другие. Можно сколько угодно фантазировать, пора уже обрести твердую почву под ногами.

— Итак, клининговые компании, — сказал Бергер. — Надо составить график встреч на завтрашний день. Опросить все фирмы, на которые работает Надя.

Блум кивнула.

— А еще Надины кошмары, — сказала она. — Я посмотрела все видеозаписи сеансов психотерапии. Ее парализующий жизненный кризис явно связан со Свободой. Наверняка ведь это название какого-то места? Источник кошмаров, настолько сильных, что они блокируют ее сознательную жизнь. И наверняка они уходят корнями в самое глубокое прошлое.

— В Швеции? — спросил Бергер.

— Вероятно, — пожала плечами Блум. — Между фейковой свадьбой с Микаэлем Карлссоном во Львове и прибытием в Стокгольм прошло не больше нескольких дней. Вся взрослая жизнь Нади Карлссон — и хорошее, и плохое — прошла в Швеции. Значит, Свобода находится в Швеции.

Они подъехали к Флорагатан.

Бергеру предстояло второй раз в жизни встретиться с дочерью.

25

Сутки и 23 часа назад

Идет дождь.

Сильный дождь, такой, что смывает все дерьмо.

Иван стоит на террасе, под протекающей крышей. Повсюду текут безумные ручейки, журча совсем в другом ритме, нежели главный дождь. Ливень падает с тяжелым и спокойным шумом. Остальная же вода звучит назойливо, противно, она как будто вгрызается в зеленую поверхность террасы, но зелень въелась слишком глубоко. Эту террасу уже ничто не отмоет.

Когда-то она была белой. Она была