— Может, о каких-нибудь остановкерах, в смысле — аутсайдерах? Может, пусть вместо студии акция происходит на остановке? В Польше Z?

— Блин, точняк! — срывается тут же один в костюме «Boss’a». — Да! Польша Z, обшарпанная остановка, деревня может это смотреть, это наша аудитория; с курами что-то, с коровами, с грибами… В Анине можно снимать, в Констанчине…

(Др-р-р: Я же объяснила ему, я дала все, что могла дать на этой фазе подготовки сценария. Знаю, мне Крых сказал, когда я возвращалась с каратэ, так что чем быстрее я окажусь дома, открою комп и увижу, что они мне там навалили, тем быстрее отошлю. ОК. That’s it. Sorry, важный call[102].)

— Ну нет, нет, нет, это должны быть золотые ручки, золотые писсуары, золотые фонтаны, потому что деревня совсем не хочет смотреть на свою серую скуку, на разбитые мечты, здесь надо бы погламурнее! Пригласим какую-нибудь звезду, которая прежде всего должна быть богатой, надо показать ее жилище, золотые писсуары… — оппонирует какая-то толстая баба в платке на плечах, постоянно поигрывающая ключиками.

— На что бабе писсуар, она что — транс? — срезает ее мужик в костюме.

— Ой, старик, не цепляйся за детали! Для ее мужа, допустим, писсуар. Важно, чтобы Польша Z не обязана была смотреть в ТиВи свои остановки, потому что это единственная легко достижимая для них вещь, достаточно выглянуть из окна.

— Ну конечно, кто же лучше тебя понимает Польшу Z, если у тебя пять домов, десять машин и ни разу в жизни ты не провела отпуск в Польше Z, на Балтике в Лэбе, а только в Ницце, в теплых странах…

— Я, если хочешь знать, понимаю Польшу Z, потому что… Да будет тебе известно, проезжала на машине по ее территории, когда ехала из Варшавы в Гданьск! И все из авто видела! «Божью коровку», «Lieder Price». Причем не раз, скажу я тебе, когда из Варшавы в Краков на экспрессе «Интер-Сити» ехала, то видела! Нужду человеческую и все-все, и кур видела! Всё как в «Газете Выборчей», всё как в «Магазине» было! А в Тлушче бомжей на насыпи видела, как они пили пиво на закате солнца, на куче железнодорожных шпал. «„Бомжи из Тлушча“ — хорошее название для сериала», — записала она в блокноте.

Теперь я по-настоящему был на топе, пел, играл, переносился из трущоб в крутейшие апартаменты «Вилянов-1». Я выпустил свои духи, «Suicide» от Вальди Бакарди… То есть продал права на использование имени, а сами духи по-настоящему я только в магазине и понюхал. А как понюхал, то подумал, что убиться можно. Все стало двигаться быстрее и быстрее, топот во мне силился, и не унесет ли он меня куда — в поле, в картошку, в свеклу? Куда он понесет меня, этот галопирующий конь, которым я больше не управляю? Я уже видел фурманку в поле сломанную, и кузнец в комиксовом облачке говорил мне: «Сынок, вспомни мои слова: никогда не известно, куда тебя эта дрянь унесет, может, и в недоброе что…» Последний шанс — гигантский «Новогодний Вечер со Звездами» на Рыночной площади во Вроцлаве. Там я покажу им, на что способен Вальди! Наглотался я психотропов вместо пасты и — фью! — на Запад.

Пленер, будки «toi-toi» улыбаются амфитаминовой улыбкой за эстрадой! Драги, бараки, плазма на бэкстейдже! Деньги летят с потолка, шампанское стреляет! «Новогодний Вечер со Звездами», на «Польсате» или в TVN’e, в итоге — везде, на Первой кнопке и в Сети! Желтая пресса кричит кровавыми заголовками: Вальдек заработает миллион за один вечер, возненавидьте его немедленно! Сто миллионов или, блин, целый миллиард (а на самом-то деле всего каких-то триста тысяч, да и то налог придется заплатить бандитам). Ништяк, всё путем, на крыше рэперы рэпуют, мы получаем люкс-ангары, супер-люкс-бараки за сценой, вечер, вечер со звездами! В Городе Ста Мостов, что всегда должно быть самым лучшим, просто The Meeting Place и вообще Sky Tower[103], в выдумывании, кого бы еще пригласить, всех за пояс заткнет, самые дорогие, самые лучшие: Козидрак! Родович! Дода! Стахурский! Гурняк![104]Вишневский! И самый главный — Мандаринка! Могу Вишневскому сказать: «Знаешь, старик, я стоял три года назад в Сувалках, смотрел на тебя снизу, дождь на меня капал, я даже плакат твой сохранил, а зачем, зачем?»

Ни одна из уважающих себя звезд не любит эти новогодние вечера, потому что всё в прямом эфире, полно накладок, из носа капает, потому что мороз, а как тут вытрешь нос, если фотошопа нет и с морды осыпаются все слои макияжа, из пасти пар валит, к счастью, все пьяные и накладок не заметят.

Стареющая Звезда, которой я неосмотрительно раскрыл секрет моей пасты и которая в связи с этим, к сожалению, очень много этой моей пасты за последнее время выжрала (Вальди, дай лизнуть!), в результате чего паста почти что кончилась, и осталась у меня только отложенная на черный день баночка, — короче, паста дала Звезде почувствовать топот и ощущение третьей молодости. На коленях умоляла меня, чтобы и ее пригласили, чтобы я поставил такое условие, что, дескать, без нее не буду выступать. Весь этот разговор происходил в Ломянках, у нее, в большой ванне с пузырьками и джакузи, щиплющем за задницу. Я пытался объяснить ей на основе собственного опыта жизни в деревне, что она совсем не такая бедная, что у других гораздо хуже, но всё об стенку горох и только «устрой, устрой хоть что-нибудь для легенды своей молодости».

— Вальди, для тебя это пустяк, а мне каково? Посмотри, какая-то там Козидрак — сколько она уже лет на сцене? То-то. Однако народ ее любит. Но ведь и меня тоже по радио пускают, и я тоже могла бы так вернуться и, вместо того, чтобы под котлету для Плитки из Опочно и Унитазов из Ожарова, новогодние вечера заполнять собою; а что, есть и «Модерн Токинг», и Саманта Фокс, я ведь тоже в восьмидесятые годы (ну ладно, ладно, пусть под конец семидесятых) начинала! — После чего тянется к бокалу шампанского отнюдь не из «Лидля», а из «Мира вин» и: — Выпьем за наш успех!

Интрига следующая. За месяц до новогоднего бала моя Звезда (а сцена снова разыгрывается в подваршавском, скажем так, «городе-саде» Ломянки) стала меня уговаривать, чтобы для более благоприятного для нее фона пригласить одну бедняжку; оно конечно, в «Золотой коллекции» у нее есть свое место, но последний ее хит относится к середине семидесятых, а теперь она не то чтобы не выглядит звездой, она по сути ею не является. Моей Звезды ровесница, всегда соперничали друг с другом, теперь моя победила, потому что пасты, как мы знаем, нажралась и хотела, чтобы ее блеск той ночью, ее великий comeback[105]получил соответствующий фон из дерьма.