Я провел острием кинжала по внутренней стороне своего предплечья и сжал зубы, чтобы не выругаться. В фильмах никогда не говорится о том, что резать самого себя ужасно больно. Я поднял руку, и кровь закапала на землю. Почти все хел-блары повернулись, уставились на меня голодными глазами и замерли.

Поскольку все это задумывалось как спасательная операция, а вовсе не самоубийство, я собирался удрать отсюда как можно быстрее.

— Попробуйте ее! — закричал я и тут же сломя голову бросился в лесную тень, подальше от Изабо и горных пещер.

До меня еще донесся залп проклятий. Все они прозвучали по-французски и очень-очень громко. Большая часть хел-бларов погнались за мной, увлеченные жаждой крови. Они не были глупы в прямом смысле этого слова, просто теряли рассудок, когда чуяли пищу. Лишь несколько тварей остались на месте, чтобы продолжить сражение.

Я был совершенно уверен, что с ними легко справятся без меня, старался, чтобы моя кровь почаще падала на землю, оставляя след, по которому прошел бы и слепой щенок, лишенный обоняния. Чертовски нелепый расход, кстати говоря. Хел-блары двигались с такой скоростью, что я почти не слышал их шагов, но воздух вокруг них гудел, словно стая насекомых. Да, гнаться за добычей они умели отлично.

Значит, я должен так же отлично ускользнуть от них.

Я переставлял ноги со всей возможной скоростью, пока лес вокруг меня не превратился в размытые зеленые и черные пятна. Гнилостная вонь наполнила, теплый воздух. Я окончательно убедился в том, что хел-блары полностью увлеклись погоней, и согнул руку, чтобы остановить кровотечение. Порез уже слегка пощипывал, значит, начал заживать. Но я и не хотел больше оставлять за собой след. Пора было убираться к чертям подальше отсюда.

Я чуть замедлил бег ради точности следующих действий, отшвырнул в сторону бутылку с кровью, которая покатилась через подлесок, расплескивая содержимое, а сам тут же повернул в противоположном направлении. Я некоторое время двигался зигзагом, убедился, что никто из преследователей уже не сможет меня увидеть, и вскарабкался на дуб. Затем я перепрыгнул на соседнее дерево, потом на следующее, нашел наконец-то достаточно крепкую ветку, на которой можно было стоять вполне уверенно, и принялся всматриваться в зеленые тени, выискивать пятнистые фигуры и иглоподобные зубы.

По смятому папоротнику двигались трое хел-бларов. Под их ногами трещали желуди и сухие ветки. Впрочем, твари и не пытались идти тихо. Их зубы сверкали. Один остановился, принюхался, делая это на удивление осторожно и внимательно.

— Он где-то здесь.

Я крепче сжал рукоять меча, слегка передвинулся на ветке и, наверное, мог бы спрыгнуть, свалиться прямо ему на голову, если бы правильно все рассчитал.

Но он вдруг странно хрюкнул и рассыпался в прах. На том месте, где только что стоял монстр, упал в траву кол. Второй хел-блар стремительно обернулся — и тоже стал пылью. Из кустов вырвалась Изабо и остановилась под моим деревом. Она подняла голову и посмотрела на меня. Выражение ее лица понять было невозможно.

— Никогда больше такого не делай.

Я за всю свою жизнь не видел такого количества собак.

Я не знал, чего тут можно ожидать, и никак не рассчитывал столкнуться именно с этим.

Здесь было несколько входов в пещеры, и главный из них охраняли две Гончие с ротвейлерами. Похоже, псы были куда больше рады видеть незваного гостя, чем их хозяйки. Те шипели на меня, но почтительно склонили головы перед Изабо.

Внутри я увидел широкий проход, ведущий в дальнюю часть пещеры, и еще несколько коридоров, прорубленных в камне по обе стороны от него. Некоторые были закрыты черными железными дверями вроде тех, что можно увидеть в винных погребах в Европе.

— Это частные дома,— рассеянно пояснила Изабо.

Ее лоб сморщился от тревоги. Она быстро прошагала по центральному коридору, потом вниз по нескольким ступеням. Вскоре мы вышли на узкий скальный выступ.

Это было прекрасно.

Ведь о Гончих все говорят, что они отшельницы, живущие в норах и берлогах, вырытых в земле, прямо как барсуки. Но эта гигантская подземная пещера напоминала фильм «Властелин колец» и очень подходила к тому имени, которым называли себя Гончие матерей — куан мамау. Пылающие кругом факелы и костры разгоняли сырость, их свет отражался в аметистах и кристаллах кварца, вкрапленных в камень и мерцающих, как светлячки в банке. Кроме них стены украшали нарисованные красной охрой собаки и люди с оленьими рогами и поднятыми руками. Справа от нас в бассейн с молочно-голубоватой водой падал прозрачный поток. Не меньше двух дюжин собак подняли головы при нашем приближении. Мы спустились по неровным, извилисто идущим ступеням, вырезанным в скале. Самые последние Изабо просто перепрыгнула, спеша к женщине, лежавшей у подземного водоема на постели из меховых шкур.

— Кала! — вскрикнула Изабо.

Кала была шаманкой Гончих и пользовалась дурной славой. Слухи гласили, что у нее есть заколдованные собаки и магическая сила. Она была для Изабо чем-то вроде то ли королевы, то ли матери, возможно и тем и другим. Длинные седые волосы старой женщины были заплетены в косы и увешаны костяными бусинами, изображавшими розы и черепа. Еще Калу украшала татуировка. Отчетливая спираль начиналась на ее левом виске, спускалась к руке и пересекала ключицу. Глаза у Калы были такими светлыми, что казались вообще бесцветными. Она улыбнулась, и стало видно, что ее зубы испачканы кровью.

— Изабо.

Гончие, напоминавшие мошек, притянутых огнем, выбрались из расщелин в стенах, каких-то укромных уголков и собрались вокруг нас. Я положил ладонь на рукоять меча, но не стал извлекать его из ножен, просто постарался улыбнуться как можно обаятельнее.

Не подействовало.

Я встал так, чтобы иметь возможность сбить с ног Изабо, если вдруг придется сражаться.

— Это твой молодой человек? — хриплым шепотом спросила Кала.

Изабо бросила на меня короткий взгляд и ответила:

— Это Логан Дрейк. Логан, это Кала.

— Рад с тобой познакомиться.

Тренировка и привычка позволили мне поклониться, не отпуская меча.

Кала закудахтала. Да, именно так. Я не мог бы подобрать другого слова.

— Повторяю тебе: кости никогда не лгут,— сказала она.

Я мог бы поклясться, что Изабо покраснела. Магда пристально посмотрела на нее, потом на меня.

— Что? — спросил я.

— Сейчас вряд ли подходящее время,— пробормотала Изабо.— Да и не похоже...

Я понятия не имел, о чем она говорит, но все равно сомневался в том, что готов с ней согласиться.

Изабо отвела косу со щеки Калы и спросила:

— Как тебя ранили? Что они вообще сделали?