Когда она в третий раз обошла внутренний двор, топерехватила взгляд Александра. Он стоял на стене в окружении трехтяжеловооруженных солдат и смотрел на нее вниз. Она показала ему язык. Это былоребячеством и она знала это, но не могла отказать себе в этом скромномудовольствии.

Александр услышал смешки сопровождавших его солдат, но решилне обращать на них внимания. Он двинулся вниз по лестнице на стене, следом заЭйлис. Прошел почти месяц с того времени, как она покинула его спальню. Парураз он раздумывал над тем, не воспользоваться ли услугами какой-нибудь желающейэтого шлюхи Ратмора, чтобы освободиться от нараставшего в нем напряжения, норешил, что это не поможет. Он даже подумывал о том, чтобы отправиться за Эйлиси затащить ее в постель. Как она могла ег?? остановить? Каждый раз, когда онзадавал себе этот вопрос, Александр приходил к выводу, что он на самом деле нехочет ответа. И он стал спать один. Или по крайней мере пытался спать. Большуючасть ночи он просто лежал, желая Эйлис. Он начал избегать ее, насколько этобыло возможно, из-за опасения, что его желание может одолеть разум и он и всамом деле попытается силой взять то, в чем она ему отказывала. А эта мысльбыла ему невыносима.

– Почему ты сейчас за ней крадешься? – буркнул онсебе самому, доходя до узкого лестничного пролета. По ступенькам он началспускаться во внутренний двор. – Было бы умнее оставаться наверху. Ты неможешь ее о чем-то просить в твоем состоянии, и она очень хотела бы услышатьэто от тебя.

– Сэр? – спросил тяжеловооруженный солдат,терпеливо ожидавший в низу лестницы.

– Куда пошла эта женщина? – спросил Александр.

– За угол, сэр. Будьте осторожнее, в той части дворатемно, – крикнул солдат Александру и начал подниматься по лестнице, чтобызаступить на свою смену на стене.

– Прекрасно, – пробормотал Александр, увидевЭйлис.

Он поспешно направился к ней.

Эйлис услышала, что кто-то движется следом, и началаоборачиваться, когда ее внезапно схватили за руки и потянули в закрытую сверхунишу в высокой стене замка.

– Александр, оставь меня, – потребовала она, когдаон мягко, но твердо прижал ее к стене.

– Здесь очень темно.

Эйлис попыталась его оттолкнуть, но он перехватил еезапястья.

– И опасно. Ты никогда не сможешь предвидеть, чтослучится. – Он переплел свои пальцы с ее и прижал Эйлис к стене.

– Да, ко мне может пристать какой-нибудь похотливыйболван. – Она постаралась, чтобы ее голос был холодным и ровным, но он тутже дрогнул и стал отрывистым, когда она почувствовала эрекциюАлександра. – Чего ты добиваешься? Ты собираешься взять меня силой?

Александр поцеловал ее в шею, и Эйлис поняла, что если оносвободит ее руки, то единственное, в чем она будет колебаться, это с когоначать срывать одежду первым – с себя или с него.

– Нет, но я мог бы заставить тебя захотеть этого – хотябы еще один раз.

– Ты можешь, но я тебе этого не прощу.

– И все же я попробую.

Она сцепила зубы, не сумев скрыть удовольствия, когда онукусил ее грудь через платье. Александр поцеловал ее с жадностью, которая быларавна ее собственной. Когда он выпустил ее из рук, она сама обняла его.

Они оба тяжело дышали, когда Александр оборвал наконец свойпоцелуй. Он медленно опустился перед ней на колени, и Эйлис запустила пальцы вего густые волосы. Он скользнул рукой под ее юбки.

– Никакого белья, – произнес Александр.

Его голос был мягким и густым, когда он нежно погладил ее.

– Я была в постели, когда решила прогуляться, поэтомуне стала одеваться. – Ее удивило, где она находит силы и разум, чтобыговорить, когда ее тело дрожит от его медленных интимных ласк.

– Я заставил тебя желать этого по крайней мере однажды?

– Может быть, – прошептала она.

– В подобных вопросах мы должны точно определиться.Подними юбки, Эйлис, – тихо и требовательно попросил Александр.

Безудержное желание сделало ее смелой. Эйлис медленноподняла юбки, пока все, что она столь берегла от Александра, не открылось еговзору. Она испытала острое наслаждение, когда он поцеловал ее черные завитки, апотом принялся ласкать ее языком. Эйлис хотела было запротестовать, но непосмела. Она закусила край юбки, чтобы заглушить стоны наслаждения и требованияк Александру приостановиться, по мере того как приближалось ее освобождение. Онпродолжал ласки, поднимая Эйлис к вершинам наслаждения. С ослабевшими коленямии потяжелев после удовлетворения, она начала опускаться на землю, но Александрпродолжал твердо держать ее за бедра. Он целовал и поглаживал ее с нежностью,которая быстро вернула ей желание.

Эйлис буквально ослепла от страсти, и Александр наслаждалсяэтим. Его желание было не меньше, и оно росло от ее страсти так, что этостановилось непереносимо.

– Обними меня за талию, дорогая, – приказал он.

От звука его голоса ее тело затрепетало. Эйлис сделала так,как он сказал, и в восторге простонала, когда их тела соединились. Онаприльнула к Александру, наслаждаясь острым удовольствием каждого толчка. Дажекогда Александр напрягся и начал содрогаться, крепко прижимая ее к себе иизливая в нее свое семя, Эйлис продолжала пребывать в полубессознательномсостоянии. Она лишь мельком отметила, что Александр сорвал с нее плащ и бросилего на землю.

По мере того как в голове Эйлис медленно развеивался туманпосле ее освобождения, она начинала осознавать, что находится в рукахАлександра и лежит на своем плаще. Она застенчиво и тревожно огляделась, чтобыубедиться, что никто не может их видеть. Лишь после этого она полностьюосознала произошедшее и выругалась.

– Что, ты приготовилась отрицать, что сказала мне«да»? – спросил Александр, пристально вглядываясь в нее и жалея, что втемноте не в силах рассмотреть ее отчетливее.

– Я никогда не говорила «да». – Эйлис ничего немогла утверждать с определенностью, потому что от его близости у нее мутилсярассудок.

– Не словами, а каждым прекрасным дюймом своего тела тыэто прокричала.

– Минутная слабость. – Эйлис попыталась сесть, ноАлександр с легкостью прижал ее к себе, и она не стала этому противиться.

– Минутная слабость? Это было мгновенно разгоревшеесяпламя. Признай, ты тоскуешь о том времени, когда была в моей постели.

В его тоне слышалось такое высокомерие, что ей захотелосьего ударить. К несчастью, он говорил правду. Было правдой и то, что он тожетосковал о том времени, но она знала, что он это никогда не признает. Насловах. Безумные занятия любовью, в которые он только что был погружен, былиединственным признанием, которое он делал. Что же, приходится довольствоватьсяи этим.