Мы уже начинали помаленьку разогреваться, когда раздался звонок в дверь.

– Черт!

Да, согласен, но, учитывая обстоятельства, мы не могли позволить себе не открыть дверь.

На пороге стояла малышка Лейла, самая младшая в семействе Бен Тайебов.

– Привет, Бен, что с тобой, тебе жарко?

Мне временами бывает любопытно: и отчего это все вокруг считают, что я люблю детей.

– Я от Хадуша, – не дождавшись ответа, пролепетала Лейла, – он сказал, чтобы ты бежал к нему как можно быстрее. Он говорит, что у него для тебя есть сюрприз.

3

Я взял девчонку за руку, и мы оставили Жюли караулить алиби Терезы в нашей скобяной лавке. Дежурившие у дома ищейки в штатском свернули свои газеты, и Бельвиль, засуетившись, вновь двинулся за нами.

– Это у дедушки, – пояснила Лейла, шугая голубей, – в его погребке!

Я всегда с подозрением относился к приглашениям в погребок ресторана «Кутубия».

– Вечер добрый, сынок, как дела? Старина Амар протирал тряпкой стойку бара.

– Хорошо, Амар, а у тебя?

Его улыбка едва пробивалась сквозь дым, расстилавшийся от стоящих на столах кальянов.

– Благодарение Аллаху, хорошо, малыш, хорошо.

Главное: как можно дольше создавать видимость разговора. Погребок ресторанчика «Кутубия» – место, где царит черная правда.

– А как Ясмина?

Вокруг громко гремели костяшки домино. Воздух пах медом и анисом.

– И у нее все хорошо, малыш. Она тебя благословляет.

Потом, видя, что я опять собираюсь открыть рот:

– Это в подвале.

И я закрыл его, то есть рот. Понимающе кивнул. Амар прав, дело срочное. Я прошел за стойку. Он поднял крышку подвала, и я нырнул за правдой.

Сегодня я могу утверждать с абсолютной уверенностью: правда ни на что не похожа. Во всяком случае, та правда, что продемонстрировал мне в тот день Хадуш. На эту правду, зажатую среди полок, из гнезд которых торчали горлышки винных бутылок, правду, распластанную на груде битого стекла, невозможно было смотреть.

– Не волнуйся, Бен, у него еще осталось достаточно зубов, чтобы сделать заявление в полиции, и пальцев, чтобы его подписать.

Сто раз черт вас возьми. У меня хватило дыхания лишь на то, чтобы выдавить из себя два слова:

– Кто это?

Хадуш, Мо и Симон выглядели усталыми шахтерами, только что покинувшими шахту. Тяжело опираясь на кирки – у каждого в руке было по кирке, – они окружали правду со всех сторон.

– Твердый орешек.

– Мы его слегка смягчили.

– На это потребовалась целая ночь, но он стал гораздо мягче.

Кто же это, бог ты мой?

Симон присел на корточки:

– Сейчас ты скажешь Бенжамену, кто ты, откуда ты взялся и что натворил.

Симон улыбался. Улыбаясь, он обнажал передние зубы, где между резцами зияла огромная черная дыра – зубы Пророка, – отчего его лицо приобретало невинное выражение.

– Ты расскажешь ему все, договорились?

Правда кивнула тем, что обычно называется головой.

– И ничего не пропускай. Мы тоже слушаем, не забывай. Как тебя зовут?

Губы, смахивающие скорее на воздушные камеры, надули несколько розоватых пузырей, но я так и не разобрал произнесенного имени.

– Тяо Банг, – перевел Мо.

– Китаец, уроженец Кантона, который завербовал Терезу, – напомнил Хадуш. – Проклятая душа Мари-Кольбера. Муж Зибы, если тебе так больше нравится. Влюбленный лакей. Тяо Банг и Зиба, Тристан и Изольда китайского происхождения, схватываешь?

Я схватывал.

– Мы отыскали его в баре «Ма-джонг», он там в закрытом зале прожигал жизнь.

– С помощью долларов.

– Откуда у тебя появились доллары? – вежливо поинтересовался Симон у Тяо Банга. – Скажи Бенжамену, откуда у тебя взялись доллары?

Воздушные камеры опять забулькали.

– От Роберваля, – перевел Симон.

– И за что он тебе заплатил?

Чтобы убрать Терезу. Это соответствовало тем сведениям, что мы получили от Жервезы. Мари-Кольбер поручил Тяо Бангу завербовать Терезу, а потом – в нужный момент – ее убрать. Из всех орудий убийства Тяо Банг предпочел огонь. Достаточно было лишь подкараулить, когда Тереза войдет в автоприцеп. Все подумают, что это был несчастный случай, решив, что взорвался газовый баллон. Да только вышла ошибка. Когда Тяо Банг увидел, что Тереза вошла в свое святилище, он тотчас же побежал за женушкой Зибой, чтобы та занесла в автоприцеп бомбу, спрятанную в корзине под миской клейкого риса. Однако тем временем Тереза успела уйти со своими пожитками, и Зиба вошла уже в пустой автоприцеп.

– Ты ведь не знал, что автоприцеп был пуст, а?

Да, еле кивнул Тяо Банг. Он думал, что Тереза все еще там.

– И ты рванул бомбу с дистанционным управлением.

Да. Для этого у него имелся такой маленький пультик.

– Короче говоря, одним ударом ты захотел убить двух зайцев.

Короче говоря, Тяо Банг это и замышлял. Убрать Терезу он должен был по условиям контракта, а покончить с Зибой его подталкивала ненависть. Тяо Банг по-настоящему ревновал жену. Зиба просто с ума его сводила. В том была часть изначальной правды.

– Человеческий фактор[25], – прокомментировал Хадуш.

– А точнее, парень из почтового отделения, – пояснил Мо. – Тяо подозревал, что его подруга жизни водит шашни с почтальоном с улицы Рампонно. Тяо, я верно говорю?

Тяо Банг подтвердил, что верно.

Молчание.

Ну ладно, одна проблема решена. Подозрение в поджоге с Терезы снято, личность погибшей во время пожара установлена. Это уже кое-что.

Шум ресторана «Кутубия» проникал к нам через динамик интерфона. Хадуш не терял связи с тем, что происходило наверху. Мы отчетливо слышали, как ругаются за столами игроки в домино, а клиенты делают заказы.

– Еще один кускус с мергезом! – пропищал старый Семель.

– Как в театре, – улыбнулся Хадуш, – кулисы слушают зал. Здесь у нас своя «Комеди Франсез».

Оставалось найти разгадку убийства Мари-Кольбера. Видя, в каком состоянии находился интервьюируемый, я поначалу не решался задать этот вопрос. Однако раз дело зашло так далеко, я все же осторожно спросил:

– А Мари-Кольбер? Может, его тоже он…