Услышав его шаги на лестнице, Марша сжалась от страха и принялась быстро мыть посуду. Ники вошел в кухню, открыл холодильник и выпил молока из картонного пакета. Потом пошарил в кухонных шкафах и приблизился к раздвижной двери.

– Ну, я пошел.

Марша нагнулась над холодильником. «Только бы не вернулся, только бы не вернулся», – мысленно твердила она. Марша шагнула к окну, отодвинула занавеску. Из-за сарая повалил дым. Ники выкатил автоколымагу и поехал к шоссе.

– Скатертью дорога.

Марша двинулась в ванную комнату, посмотрела на себя в зеркало. Под левым глазом виднелась красноватая припухлость и царапина с засохшей кровью на горле, где Ники зацепил ее кольцом. Зазвонил телефон. Марша вздрогнула, побежала в спальню, схватила обеими руками трубку.

– Алло.

– Как ты там, Марша? Все в порядке?

– В порядке, в порядке.

– Я видела, как он уехал. Ну и шум вы подняли вчера вечером. Когда ты бросишь этого подонка?

– Но мне же некуда уйти!

– Где угодно лучше, чем здесь, милочка.

– Конни, у тебя есть мама. Можешь у нее побыть, если что. А у меня лишь Ники и его жалованье.

– Да я понимаю, – вздохнула подруга. – Просто думаю, как тебе помочь.

– Спасибо. Я тоже все понимаю. Твоя мама только рада будет, если вернешься домой.

– Ты ему сказала?

– Еще нет.

– Скажешь?

– Да.

– Когда?

– Не знаю, Конни. Настанет подходящий момент, сообщу.

– Ты просто скажи, что на пару дней поедем к моей маме. И еще скажи, что поработала сверхурочно, чтобы оставить ему деньжат. Тогда он сам тебя выгонит.

– Хорошо, хорошо, я так и сделаю. Но с чем я в Уайлдвуд поеду?

– У тебя сколько сейчас есть?

– Ничего нет, – заплакала Марша. – В среду он нашел и забрал все деньги. Не могу же я просить у жены священника.

– Не бери в голову, милочка. У меня есть полсотни, нам пока хватит.

– Я не хочу сидеть у тебя на шее.

– Марша, жратва гроши стоит. А мужики в Уайлдвуде нам столько выпивки поставят – хоть залейся.

– Твоя мама действительно не возражает против моего приезда?

– А мамаши даже дома не будет. Каждую субботу они с подружкой в Атлантик-Сити намыливаются со стариками пофлиртовать и с «однорукими бандитами» сразиться. – Конни понизила голос: – Знаешь, она за тебя переживает, готова помочь чем может. Пусть, говорит, останется у меня, пока не встанет на ноги. Летом там у них много разной работы.

Марша взглянула на себя в зеркало.

– Лето пробежит – а что я зимой буду делать? Я ничего не умею, кроме как стирать, гладить и шить.

– В отелях иногда горничные требуются.

Марша посмотрела на свой припухший глаз.

– Правда, требуются?

– А как же, – отозвалась подруга.

Марша положила трубку и спустилась в кухню. Открыв переднюю дверь, она села на крыльце. Рядом лежал ее старый пес Динг. Голым ногам было холодно на земле, она смотрела на поломанные ногти и думала, как здорово было бы сделать педикюр.

В глубине двора стоял заржавленный остов пикапа, а за сараем трактор, которым давно никто не пользовался. В его выхлопной трубе шершни устроили гнездо. На ферме все было знакомо, кроме нового замка на двери сарая. Марша заглянула в щель сарая – там стоял новехонький грузовик. Вот оно что… Ники сдает кому-то сарай, кладет деньги в карман, а ей ни слова. Подлец!

«Вечером я ему скажу, обязательно скажу…»

Уайлдвуд, штат Нью-Джерси

Среда, 25 мая

Солнце садилось. Заканчивался двадцать четвертый день рождения Билли Уикса. Этот день для него выдался рабочим: он прохаживался перед ломбардом Леки, заглядывал в машины с хорошенькими женщинами, обменивался рукопожатиями со знакомыми. После ужина он двинет на эстакаду у мола. Обещала прийти в девять.

Утром у кондитерской Билли познакомился с потрясающей девчонкой в коротенькой блузочке и мини-юбке. Пока ее родители и брат угощались сладким, она выскочила к телефону-автомату позвонить подружке. Годков ей пятнадцать или шестнадцать, но она и глазом не моргнула, когда Билли спросил, делает ли она минет. Они условились встретиться у пирса Стрейер, прямо под демоном, ровно в девять – в его обычное время. Потом он смотался, чтобы не попадаться на глаза ее родителям. Родителям почему-то не нравилось, когда они видели, как Билли крутится около их дочерей.

Он огляделся: нет ли полицейских машин – и зашагал по переулку. В тени было на несколько градусов прохладнее. Он был без рубашки – только красный платок на шее, обвислые шорты и сандалии. Билли достал из кармана пачку денег, пересчитал. Триста шестьдесят долларов, за два часа работы. Неплохо, совсем неплохо.

Кокаин в Уайлдвуде шел на ура. Билли достаточно заработал на нем, чтобы купить новенький «мустанг» и очень хорошую квартиру на окраине. Самое привлекательное в его бизнесе – никакого риска.

Билли знал, что не сможет вкалывать с девяти до пяти, как вкалывал его отец, принося домой каждую неделю по штуке баксов, на которые надо было содержать дом и платить за обучение четырех парней в школе. Он сознавал, что не создан для работы, которая требует нескольких лет обучения в юридическом колледже. Билли зарабатывал штуку баксов за один летний вечер. Продавать кокаин в курортном городке выгоднее, чем быть эстрадной звездой. Самые роскошные дамочки приходили к нему за порошком и многие хотели переспать с ним. Каждый вечер Билли трахал новую бабу.

Над ним рокотал самолет, тащивший вдоль побережья рекламное полотнище. Билли нагнулся, чтобы вытащить камушек, застрявший между пальцами, и в руки ему попалось что-то липкое и противное. Он поднялся. Перед ним стоял Джереми Смайлз.

– Смотри, куда идешь! – заорал Билли.

Джереми привык к тому, что его обзывают по-всякому. Он обошел Билли и свернул в переулок, ведущий к заливу.

От злости Билли едва сдерживал дрожь в руках.

– Недоумок недоделанный! – бормотал он, поддавая ногой куст травы.

«Он просто псих, – думал Билли, – псих затраханный».

Однажды полиция задержала Джереми за то, что он подглядывал в окно, как раздевалась какая-то дамочка. Чего они к нему прицепились? Увидел бы пару хороших буферов, ну и что? Ведь он все равно ничего не может.

Билли вытряс сигарету с порошком, зажег спичку, жадно затянулся. Никотин немного успокоил его. «Та еще будет ночка», – подумал он.

* * *

Было уже темно, когда он поднялся на эстакаду и зашагал, подмигивая девчонкам и приветствуя поднятым кулаком ребят.