Но где границы этого действия? Можно ли, к примеру, взять с собой какой-нибудь предмет?

Маленькое животное?

Другого человека?

Единственный способ узнать ответы на эти вопросы – это эксперимент. И начать, пожалуй, лучше с чего-нибудь неодушевленного, верно? К примеру, с картофелины. Никто не обидится, если она пострадает.

Признаюсь честно, момент волнительный. Мне вспоминается тот старый фильм с Джеффом Голдблюмом – «Муха». Для тех, кто плохо знаком с хоррором восьмидесятых, поясню, что по сюжету наш дружок Джефф экспериментирует с телепортацией и случайно скрещивает свои хромосомы с мушиными, после чего начинает превращаться в муху – перспектива жуткая, и это еще мягко говоря.

Неужели и я превращусь в картошку, если попытаюсь отправить ее в прошлое?

В этом вопросе лишь доля шутки.

Как бы там ни было, позвольте представить:

Миссия: Голдблюм 1

Цель: Попытаться вывести действие ЭВ за пределы моего тела.

Ключ к этому эксперименту – в его простоте, как мне кажется; поэтому мудрить не буду: мой план состоит в том, чтобы переместиться в прошлое – допустим, на час – с картофелиной в руках.

Пожелайте мне удачи.

Обновление

1 октября 2074 года

21:15

Миссия «Голдблюм 1» увенчалась успехом! Сказать по правде, я потрясен, как легко все получилось. Я просто приплыл на лодке к границе Каскадской зоны субдукции – так же, как и в первую мою попытку отправиться в прошлое без корабля (попытайтесь повторить эту фразу раз пять, язык сломать можно!), только на этот раз при мне была картофелина – на счастье.

И снова меня увлек за собой туннель времени. Мир, можно сказать, унесся прочь, а я обнаружил себя у цели. В прошлом.

С картофелиной! Она нисколько не пострадала. Осталась целехонькой.

Ощущаю небывалое воодушевление. Пока оно не пошло на спад, я продолжу эксперимент, только теперь с участием живого существа.

Я уже поймал мышь.

Об остальном позже.

Итак, встречайте:

Миссия: Голдблюм 2

Цель: Проверить, можно ли распространить защиту ЭВ на другое живое существо.

За дело.

Обновление

1 октября 2074 года

22:45

Рука не поднимается написать эти строки. Да, я ученый, и мне надо бы сохранять беспристрастность, но я, ко всему прочему, обожаю животных, и поэтому мне…

Сложно говорить о таком.

Но тут уже никуда не деться, скажу: увы, малыш Джефф не выжил в недавнем эксперименте.

Вы правильно поняли: Джеффом я назвал ту мышку. Как ученый я не должен давать имена испытуемым, но не сдержался. Он и впрямь был точь-в-точь крошечный Джефф Голдблюм.

А теперь его нет. Предпочту воздержаться от подробностей его гибели, скажу только, что действия экзотического вещества не хватило, чтобы спасти Джеффа внутри анила. По всей видимости, оно не способно защищать живых существ так же, как неодушевленные предметы.

Интересно, почему так происходит. У меня есть кое-какие теории, вот только одна другой фантастичнее.

8 ноября 2077 года

До конца дня Дороти следила за Маком и наблюдала, как он настраивает против нее сперва членов Цирка, а потом и весь город.

Наблюдать за этим было печально. И больно. Дороти пряталась за полуразрушенными колоннами и по темным углам отеля и с щемящим сердцем смотрела, как легко Мак перетаскивает на свою сторону ее ближайших соратников.

Он был словно лев на охоте. Всякий раз ждал, пока нужный ему Фигляр останется один, а потом подкрадывался к нему, весь такой улыбчивый и щедрый на обещания.

Не желает ли Фигляр новое оружие? Пару ботинок потеплее? Дорогую еду или напитки, которые можно достать только в Центре? Щелчком пальцев Мак давал понять, до чего легко ему было бы раздобыть все что нужно. Его жуткая улыбка все ширилась, как и список несметных сокровищ, которые он обещал циркачам.

И все это время Реган Роуз следовала за ним – неотступно, как тень.

Безмолвно, угрожающе, и в этом читался четкий намек.

Квинн Фокс здесь больше не хозяйка.

Все это ужасно злило Дороти.

К обеду Мак уже переманил на свою сторону половину Фигляров, и она понимала: к ночи и остальные примкнут к нему. Циркачи уже начали перешептываться, передавая друг другу новость о том, что Мак Мерфи готов обеспечить их всем, чего не хотели или не могли дать Квинн и Роман.

Дороти думала, что Мак останется в отеле – продолжит завоевывать расположение циркачей, но как только он завербовал остальных, он тут же…

Скрылся.

Взял лодку, отправился в центр (Дороти следовала за ним, насколько это было возможно). Там он сперва навестил мелких дельцов – им он тоже всякий раз предлагал что-нибудь в обмен на верность. Расширить их магазин. Познакомить с кем-нибудь из Центра, кто поможет облегчить торговлю. А потом отправился в те немногие зажиточные районы, что еще остались в городе, – тут тоже не обошлось без обещаний. Свежая клубника, дорогой бурбон, ящик вина, лекарства, несколько солнечных панелей, чтобы у толстосумов снова появилось электричество.

Обещания, множество обещаний. Он щедро сыпал ими.

Его фокусы злили Дороти не на шутку. К ночи он уже убедил весь Новый Сиэтл в том, что она – враг и предатель. Она и представить себе не могла, насколько широко распространилось его влияние. А надо было бы. Ему вообще не стоило доверять ни секунды.

Это я виновата, – подумала она, и ее накрыло волной ужаса. Мак никогда не достиг бы такого положения, если бы не их союз. Можно сказать, она сама поднесла ему город на блюдечке с голубой каемочкой.

В тот вечер Роман так и не вернулся к себе в комнату. Дороти прождала несколько часов, а потом, вспомнив, что именно в этот день они пролетели в аниле мимо нужного выхода по пути домой, свернулась у него на кровати, гадая, что же ей теперь делать.

Уже стемнело, но ей не хотелось вставать и зажигать свечу. Дороти зарылась лицом в подушку Романа, тяжело дыша. Она и не помнила, когда в последний раз ощущала такую потерянность.

Может, в день свадьбы, когда осознала, что все ее попытки сбежать обернулись крахом, что свадьбы с Эйвери не миновать.

А может, когда она очнулась на причале на год раньше, чем хотела, одна и без друзей, не зная, как же ей выжить в этом странном новом мире.

Она вздохнула, борясь с отчаянием. Если совсем честно, все эти моменты из прошлого не шли с настоящим ни в какое сравнение. Какие испытания ни выпадали бы на ее долю, у нее всегда был припасен запасной план, какой-нибудь способ возвратить себе контроль над ситуацией, даже если она усугублялась. А еще у нее были люди, к которым она могла обратиться. Эш, Роман да даже мать.