С этими словами Уранус наконец-то отодвинулся от него, а Саид только и мог что таращиться в его спокойное, красивое лицо, не зная, как реагировать. Сейчас он практически получил удар под дых.

– Есть два типа преступления: совершать его самому или позволять совершать его другим. Ты – неравнодушный человек. Думаешь, что это твоя слабость, но это твоя сила. Мы будем тебя ждать. Ты знаешь, где меня найти.

С этими словами Уранус исчез во тьме переулка. Саид торчал пару минут на месте, пытаясь прийти в себя. Той ночью он так и не уснул. В ушах звенели слова незнакомца, который предлагал ему действовать.

«Откуда он знает все мои мысли?» – поражался он, вертясь в кровати.

Можно было взломать его компьютер и узнать всю его подноготную, но не страхи и тайные угрызения совести. Такие вещи никому не доверяются, они копятся внутри из года в год.

Дальше события сами сложились так, что жизнь решила напомнить ему о его месте. С работы уволили без объяснений, девушка бросила его, потому что ее швабские родители были против того, чтобы она встречалась с арабом, а брат влез в какие-то мутные разборки под Дрезденом, и ему переломали пару костей. Мама плакала в трубку, говоря, что на Махфута напали «правые» ублюдки. А все из-за парада «Пегиды»[11] против принятия сирийских беженцев. Черт разберет, что там было, но Махфута спровоцировать можно на счет три.

«Он даже не лез к ним первый! И никто не вступился!» – слышал он ее звенящий голос, и ему хотелось сжать себе до боли переносицу, чтобы остановить внутренний вопль бешенства.

«К черту закон! К черту вообще все эти правила, по которым никто не живет!»

Он отправился на форум и написал Уранусу, что готов вступить в его отряд, чем бы они ни занимались. Уранус на самом деле не сказал ничего конкретного и просто хорошо сыграл на его эмоциях в их первую встречу. Саид это прекрасно осознавал, но в тот момент понял, что не хочет быть тем, кто смотрит. Его хата не с краю. В реальной жизни он был бессилен, а его проблемы – ничтожны по сравнению с глобальными бедами. Но Уранус предлагал единственную альтернативу, когда один борец стоит тысячи.

Так Саид и попал в «Невидимую армию», познакомился с ребятами и узнал, что за ником Урануса скрывается чокнутый Винсент. В итоге из всех плохих компаний он выбрал худшую, но было уже плевать. Что-то накопилось в нем, и этого было через край. Лучше быть с волками, чем с собаками.

И первое, что он сделал, – взломал веб-сайт крупной правой партии Германии. Так все и началось. Он поверил в то, что делает что-то важное.

* * *

Саид проснулся чуть свет от страшного грохота над головой. Он жил в мансарде, и слышимость здесь была куда сильнее, чем в других частях дома: скрип, непонятное уханье, птицы… Но в этот раз напоминало конец света.

– Что там? – сонно спросил Нико, оторвав помятую щеку от подушки.

Оба перевели взгляд на потолок, который проламывался прямо у них на глазах. На пол упали ошметки дерева, штукатурки, а в дыру просунулась щетка швабры.

– Да елки-палки! – раздался сверху голос Каро.

– Что ты там делаешь, ненормальная?! – простонал Саид.

– Я чищу крышу, – глуховато раздалось сверху. – Но, похоже, тут прохудилось. Черт, прости. И… Ай! Ой! Вот же дрянь! Ай!

Саид и Нико с молчаливым ужасом наблюдали, как через дыру одна за другой влетают пчелы.

– Там гнездо, – запоздало понял Саид. – Нико, выходим!

Комната наполнилась вибрирующим жужжанием, и пчелы неровной спиралью рассеялись по всему помещению. Где-то ругалась на чем свет стоит Каро…

Парни побежали вниз по скрипучей лестнице, спросонья стукаясь обо все подряд. Было ясно только одно: в комнате они сегодня находиться, скорее всего, не смогут.

Нико пошел в туалет, а Саид заметил в прихожей конверт со штемпелем университета. А, да, это же ему пришло вчера, но пришлось оставить на потом. Живо выудив письмо, он пробежался глазами по тексту:

Он испустил беззвучный вопль.

Черт-черт-черт, как можно было так облажаться?! Хотелось завыть от идиотизма происходящего. Из-за «Невидимой армии» он забыл обо всех дедлайнах. Самый бесславный конец учебы, который только можно вообразить.

Откуда-то влетела еще пара пчел. Или ос? Он никогда их не различал.

– Нико, мы уходим.

– Куда? – спросил он, потирая слегка опухшие глаза.

– В нашу штаб-квартиру в Гамбурге, – сказал Саид. – Здесь жить невозможно, а нам надо обдумать план шантажа.

– Ты же говорил, что у тебя дела какие-то с учебой.

– Больше никаких дел нет. Они решились сами.

Обмотанные одеялами, чтобы их не ужалили, они вернулись в спальню. Там вовсю кружились разозленные насекомые, которые бились об окно и норовили укусить жильцов сквозь их тряпичную амуницию. Наскоро похватав вещи, парни ретировались под злобное жужжание.

Так из дома, из которого все выкидывали, вылетел в итоге и сам Саид.

Что снится мертвым?

Другие миры.

«Рут… Рут… ты слышишь меня? Рут…»

Этот голос во тьме.

«Знаю, что ты меня слышишь. Я чувствую тебя. Всегда чувствую…»

Клубится черный туман… Кто-то зовет ее из бесконечного мрака и тянет руки…

«Рут… Рут…»

Перед глазами встает обелиск с вырезанным лицом, и тьма вытекает из приоткрытого рта. Как магнитом ее влечет куда-то туда…

На Перекресток.

* * *

Эй, Винсент. Привет тебе, где бы ты ни был. Знаю, что ты меня слышишь, и это лучше, чем говорить с несуществующим богом. Или же мы получаем тех слушателей, которых заслуживаем.

Там, на Перекрестке, ты сказал мне вслед: «Беги отсюда, Рут. Беги назад, в жизнь, и не будь как я. Не будь „нигде“». Я слушаюсь, ибо это единственное полезное напутствие, которое я получила.