28 апреля ответ прибыл. Инка писал: очень жаль, что на долю Родригеса выпало столько невзгод на пути в Вилькапампу. Особенно если учесть, что в эту страну он, Родригес, допущен не будет. Испанцам доступ в Вилькапампу заказан раз и навсегда. Ведь все они шпионы и единственная их цель – это сеять смуты в землях инки. Поэтому начальнику порубежной стражи дан приказ убить его, Родригеса, коли он вознамерится перейти границу.

Родригес оказался между двух огней. Идти назад, в Куско, – это значит прослыть на все перуанское вице-королевство мямлей и трусом. Идти вперед, в Вилькапампу?.. Ну что ж, иной раз смерть не самый худший жребий. Есть еще, правда, третий выход. А что, если написать в Виткос письмо, ласковое и доверительное письмо, и одновременно вручить гонцам подарки для инки: изюм, всяческие сласти, три кафтана и три пары ножниц?

И Родригес тут же настрочил инке большое послание. «Я, – писал он, – пришел к тебе как к великому государю, как к независимому владыке. Все твои веления буду выполнять беспрекословно. Только допусти меня на свою землю. Ведь я твой друг, я радею за тебя денно и нощно, и, кроме того, я защитник всех индейцев, и, стало быть, покровитель твоих собратьев…»

Снова пущена была в ход праща, и письмо Родригеса перелетело через Урубамбу. Выстрел попал в цель. Инка приказал впустить в Вилькапампу настойчивого гостя.

И вот 5 мая десять воинов инки пришли к мосту. Одеты они были очень пышно, у всех головы украшены были венцами из разноцветных перьев. В руках они держали длинные копья с блестящими бронзовыми наконечниками. И у всех были жуткие маски.

Люди в масках гуськом взошли на мост. Один из них приблизился к Родригесу и, направив свое копье ему в грудь, сказал:

– Ты ли это отважился явиться сюда, чтобы говорить с инкой? Родригес ответил ему:

– Да, я пришел на этот мост, и я хочу видеть инку.

Копье все еще касалось груди, бронзовый наконечник чуть дрожал у самого сердца посла.

– Инка не любит трусов.

Родригес взмахом руки отвел в сторону копье.

– Я не трус. И я не боюсь инку. Бояться можно слона или великана, а инка – человек, такой же человек, как я.

– Хорошо, – сказал воин. – Иди.

Родригес и семь индейцев из его свиты перешли на левый берег. По крутому склону вилась узкая тропа. По обе ее стороны шумел темный горный лес. Тропа поднималась на невысокий хребет, затем ныряла в глубокую долину, затем снова устремлялась в гору.

Пятеро воинов шли сзади, пятеро спереди. Шли молча, крепко сжимая копья. Шли долго. В сумерках остановились на ночлег в маленьком селении. Селение называлось «Гнездо Кондора». Оно приютилось у подошвы огромной, увенчанной снегами горы.

На следующий день шли через унылое каменистое плоскогорье. Как зубцы гигантской бороны, торчали из земли острые камни, кое-где присыпанные сухим снегом.

Солнце медленно плыло в бледно-голубом небе, угрюмо свистел холодный южный ветер. Внезапно, как из-под земли, появились люди. Сотни воинов, вооруженных до зубов. Воины плотным кольцом окружили Родригеса.

Они вопили:

– Смерть бородатому! Все испанцы трусы и воры! Убить его! Отомстим за горе, которое причинили нам эти разбойники!

Голос у Родригеса был слабый, и перекричать эту толпу он не мог.

Но Родригес не слишком волновался. Он понимал – инка послал этих людей, чтобы еще раз его испытать. Ни один подданный Титу-Куси не отважился бы по собственной воле причинить вред послу, идущему в стан инки. И в самом деле, вскоре все крикуны умолкли. Тогда Родригес сказал:

– Да, мои братья некогда причинили вам немало горя. Но сейчас никто не намерен притеснять вас. Именно это я и хочу сказать инке, именно для этого я и иду к нему.

Толпа расступилась, и кортеж посла двинулся дальше.

Это было не последнее испытание. Титу-Куси всяческими способами стремился проведать истинные намерения посла.

На другой день Родригеса задержали в селении Лукома, которое лежало чуть ниже Виткоса, на одном из притоков Урубамбы.

Родригес написал инке гневное письмо. Ответ пришел быстро. Титу-Куси велел немедленно препроводить к нему посла.

Родригесу инка писал, что накануне получил о нем из Куско хорошие отзывы и поэтому готов сразу же начать переговоры.

14 мая, на девятый день пребывания в Вилькапампе, Родригеса привели в то место, откуда шла прямая дорога к Виткосу.

Это был белый утес в долине неширокой реки. Белый утес, и у подошвы его – обильный ключ. Холодная струйка выбивалась из замшелой трещины, теребила мокрые зеленые бороды водорослей. Крохотный ручеек бормотал в каменном желобе. Каменную рубашку ручейку «сшили» на славу: она пережила и Родригеса, и инку на четыре столетия.

Близ источника начиналась отличная дорога. Она шла вверх, по склону лохматой горы. Это был путь к Виткосу. Единственный путь. Слева и справа зеленели сплошные заросли, где гибкие плети лиан арканили ноги, где острые шипы впивались в тело, в клочья рвали одежду. Этот воинственный лес надежно охранял Вит-кос. Через непролазную чащу, которая окружала город, пробиться было нелегко, а дорогу, единственную дорогу в резиденцию инки, зорко стерегли его воины.

Почти у самой вершины горы дорога втягивалась в узкие ворота, пробитые в высокой, в рост человека, стене из серого камня. Это был внешний обвод столицы Вилькапампы города Виткоса.

Отличная стена! Ни следа цемента, известки, кладка сухая, но камни пригнаны были друг к другу намертво.

С вершины горы, с того места, где стоял город, открывался вид на всю Вилькапампу, равнину, поставленную на дыбы. Темно-зеленый покров лесов вспарывали голые гребни горных цепей. На этой изумрудной глади плели свой светлый узор бесчисленные реки и ручьи. Далеко на юге в небесную синеву вонзались высокие пики, увенчанные снежными шапками.

Город был совсем не велик. Обойти его не стоило труда. На это требовалось не больше десяти минут. Собственно, это был даже не город, а крепость. На сто шагов в длину, на пятнадцать шагов в ширину растянулся дворец инки. Массивное, тяжелое здание из гранитных каменных блоков. В цоколе покоились громадные плиты, каждая из них весила не меньше трехсот пудов. Это был главный бастион Виткоса, дворец-воин. Его фасад выходил на большую площадь – Марсово поле столицы Вилькапампы. Площадь стерегли каменные форты – низкие дома без окон. Площадь была единственным ровным местом в городе. Она срезала макушку горы, ниже ее шли крутые склоны, на которых гнездились десятка три каменных домиков.

На площади, у стен дворца, на семи высоких столбах белели черепа. Семь черепов. Пустыми глазницами они глядели на город инки. То были головы семи душегубов – убийц инки Манко.

У семи столбов стоял теперь в ожидании Титу-Куси сеньор Родригес, посол вице-короля.