Он приглашал инку в Куско, сулил ему пятнадцать тысяч песо годового дохода и поместье с крепостными индейцами. Подробную роспись барышей с этого поместья он обещал прислать дополнительно.

На случай же, если инка откажется принять этот щедрый дар, вице-король грозил ему войной и полным разгромом Вилькапампы.

Дальнейшие переговоры решительно ни к чему не привели. Вице-король спутал все карты Родригеса. Титу-Куси прекрасно понимал, что, покинув свое горное гнездо, он станет приживальщиком и слугой испанцев. Спустя двенадцать дней Родригес тем же путем отправлен был восвояси. Мост был разрушен, все сношения с Вилькапампой прервались.

Горький осадок оставляют на душе записки лазутчика Родригеса. Больно за великий тауантинсуйский народ, который потерял свою землю и сохранил лишь скудный островок надежды в холодных горах Вилькапампы. Прошло всего лишь тридцать лет, как испанцы пришли в Перу, и за эти годы у тауантинсуйцев отняли все, что они своим трудом создали за несколько тысячелетий. Отняли города, дороги, храмы, отняли несметные богатства недр, отняли прошлое и будущее.

Ценой мук и лишений правнукам Пачакути удалось отстоять лишь клочок родной земли в андийском поднебесье.

В 1530 году империя инков была богаче многих стран Европы. В 1565 году инке в знак особой милости мелкий испанский чиновник Родригес дарит несколько пар дрянных ножниц, искренне считая, что он оказывает величайшее благодеяние нищему царю Солнца.

Ножницы, иголки, стеклянные бусы – какая щедрая расплата за золото Кахамалки и Кориканчи, за кровь и пот порабощенного народа, за серебряные горы Потоси, за райские земли косты и теплых долин!

Но посмотрите, как неуютно и тревожно этот благодетель чувствует себя в Виткосе. «Добрых христиан» бедный и гордый народ Вилькапампы ненавидит и презирает. Нищие горцы, для которых кусок хлеба и ломоть вяленого мяса – неслыханная роскошь, свою голодную свободу готовы отстаивать до последней капли крови.

Лима грозит этому народу войной. Лиме отвечают: мы не боимся испанцев, у нас есть мечи и копья, и у нас гордые души, которые нельзя купить за все золото мира. Нам не нужны ваши боги и ваши короли, мы вольные люди на вольной земле, и эту волю, и эту землю мы не отдадим ни за что…

В 1911 году в развалинах Виткоса нашли несколько ржавых ножниц. Это были единственные вещественные следы неудачной миссии сеньора Родригеса.

Мосты разрушены, Вилькапампа ощетинилась копьями, инка Титу-Куси готов к новым сражениям с бородатыми дьяволами. Но он так же, как и его отец, человек старого тауантинсуйского мира. Он добрее, отходчивее, мягче, благороднее своих железнобоких врагов, и именно поэтому, так же, как и Манко, совершает роковые ошибки, которые очень дорого обходятся его стране и его народу.

На ноге у него шрам от копья – партию в кегли, сыгранную семью убийцами, он помнит отлично. Он выдворил из Вилькапам-пы Родригеса, он закрыл испанцам вход в свое царство. Всем испанцам? Да, всем, кто опоясан мечом, у кого в руках оружие. Но Родригесу он обещал пропустить в Виткос одного-двух монахов. Ведь монахи безоружны, у них нет ни фальконетов, ни стальных кирас, ни острых мечей, а в Вилькапампе живет с полсотни христиан-индейцев. Если этих людей не будут каждодневно наставлять в святой вере, души их попадут в ад. Так не раз говорил инке Родри-гес, и Титу-Куси ради спасения этих душ нарушил свои суровые законы.

Он не знал, что в Лиме эту уступку расценили как величайшую победу Родригеса. Бритый служитель господа, если он прошел школу отцов иезуитов или отцов августинцев, куда полезнее его величеству королю Филиппу, чем сотня усатых рубак…

И вице-король в 1566 году вызвал к себе настоятеля августин-ского монастыря отца Хуана Виверо. Отец Хуан сразу же понял, что именно требуется наместнику. «У меня, – сказал он, – есть воин господний, который заговорит самого сатану и обратит в нашу веру самого Магомета. Я имею в виду брата Маркоса Гарсию.

Он три года провел среди диких индейцев. Правда, и сам он диковат, но зато готов отправиться хоть на край света. Не скажу, что он очень уж умен, но глотка у него железная». И Маркоса решено было немедленно отправить в Вилькапампу.

Доминиканцы, францисканцы, августинцы, иеронимиты, кармелиты, премонстранты, театинцы, варнавиты, келлиты, гергарди-нисты, иоанниты – каких только духовных орденов не было в Испании и ее заморских владениях! Сто семьдесят тысяч монахов – белых, черных, коричневых, желтых, босоногих и обутых, тощих и жирных, вшивых и сияющих телесной чистотой, – такова была армия псов господних, которая в Мадриде и Лиме, в Барселоне и Мехико сеяла тьму и невежество, злобу и ненависть, суеверный экстаз и тупую нетерпимость.

И была еще в Испанской империи господняя гвардия, духовно-рыцарские ордена Сантьяго, Алькантары, Калатравы, Эворы – десять тысяч полумонахов-полусолдат.

Эти братья во Христе рубились в битвах. Они на янтарных, гранатовых и кипарисовых четках подсчитывали, сколько неверных прикололи, зарезали и придушили в своих мавританских, тунисских и алжирских походах.

И была еще лейб-гвардия господня – орден иезуитов. Его основал в XVI веке коварный фанатик Игнатий Лойола.

«Вольномыслие и ересь, – учил Лойола, – это язвы, которые нельзя исцелить огнем и железом. Есть способы куда более хитрые.» И своим последователям он внушал, что они должны быть не псами, а лисицами господними.