– Я у нее. Все прошло прекрасно.

Валерьян Юрьевич одобрил автомобиль. Непрезентабельная «Нива» – как раз то, что нужно: и в городе проскочит не хуже импортной, и на бездорожье чувствует себя в родной стихии, к тому же внимания не привлечет. Конечно, первейшая его забота – кто заказчик и как его изобличить. Думал-думал Валерьян Юрьевич и не мог отделаться от мысли, что, образно говоря, змея притаилась под боком. Обычно предсказать, когда Валерьян Юрьевич будет возвращаться, невозможно, он может приехать в восемь вечера, в десять, в двенадцать, а то и заночевать в комнате за кабинетом на диване. Уезжая на работу, сам не знает, когда вернется, значит, дело в новоселье. Гостей пригласили к определенному часу, и несмотря на то, что, Валерьян Юрьевич был человеком из породы анархистов, он никогда не позволял себе наплевательски отнеситься к гостям, хоть их и было немного. Эту черту знал тот, кто сообщил убийцам время.

Валерьян Юрьевич выдвигал и контрдовод: убийцы приехали, выбрав время приблизительно, и ждали его джип, для них не играло роли, в котором часу появится на дороге Валерьян Юрьевич, да хоть в пять утра. Но довод не убеждал, так как эти люди на чем-то приехали, и приехали на автомобиле, ведь автоматы в маршрутке не повезешь. Что, они вот так стояли и ждали, а мимо проезжали, проходили люди? Ну, допустим, прятались в кустах, так ведь есть и такие въедливые: заметят чужой автомобиль, номер запомнят на всякий случай, потом в милицию звякнут. Разные есть люди, а в поселке живут состоятельные граждане, они во всех чужаках видят подозрительных типов. И потом, а почему киллеры раньше не выстрелили в джип, за неделю до кровавого воскресенья, за три дня? Вон сколько возникает противоположных аргументов. Значит, они выжидали, вернее, выжидал заказчик и назначил убийство на день новоселья.

Теперь следующий этап: кто настаивал на новоселье? Светка, жена. Валерьян Юрьевич собирался позже устроить праздник, созвать много народу, чтоб отстреляться за один раз. Но Светлане не терпелось похвастаться перед друзьями, пилила его, мол, сделаем предварительный прием (прием, как у королевы или президента!) для самых близких, а позже для первых людей города. Сделали. И получили двух покойников. Валерьян Юрьевич спасся благодаря случайной поломке. Так ли глупа его жена, как ему казалось? А что Светка получит, женаты они всего два года? Ну, без завещания, имея хорошего адвоката, она-то как раз вырвет зубами небольшую часть наследства. Между прочим, помимо добычи, она станет свободной женщиной, мужа-то не любит, и никогда не любила, как и он ее.

Вот кому перепадут крупные куски – так это отпрыскам. Им, уставшим от диктата родителя, которому до гробовой доски далеко, самая прямая выгода освободиться от него. Валерьян Юрьевич сатанел от этой мысли, чувствовал себя ущербным, обделенным и несчастным, но исключить ее не мог. Конечно, ближе идея со Светкой, с зятем, но дети...

Кстати, а зять? Гена человек скрытный, безответный, тише воды ниже травы, а с Надькой маленький тиранушка, на тирана не тянет при всем желании Валерьяна Юрьевича сделать из него монстра. Однако именно те, кто не прыгнет выше забора, жаждут власти, денег и постамента. Им чудится, они сами способны достигнуть успеха, только все мешают, поучают, унижают.

Чуть не обделил вниманием еще одну кандидатку – Верку, жену старшего сына. Вот уж поистине подколодная гадюка с раздвоенным языком, которая ненавидит свекра с его большим семейством. Причина в алчности, в нездоровом отношении к себе и окружающим, в непомерных амбициях, зависти, в диких запросах. Она подзуживает сына, чтоб тот клянчил у отца деньги, а Володька получает более чем достаточно, способен содержать ее и внуков. Впрочем, все без исключения в общении с Валерьяном активно используют слово «дай», которое он слышит раз сто на дню. Верка захотела автомобиль, да не какой-нибудь тысяч за триста, ей подавай бренд за пару миллионов. Пожалуйста, садись на два миллиона и катайся, но заработай сама на колеса. Отдыхать ей хочется не в Карловых Варах, а в Баден-Бадене, в лучшей гостинице, она же едет с мальчиками! Колечко надо тысяч за пятьсот, шубу за... Откуда, спрашивается, такие замашки? Ведь Верочку сын взял из простой семьи – мама учительница, папа массовик-затейник в Доме культуры, тогда в ее гардеробе была одна юбка, джинсы и пара кофточек. А сколько сейчас имеет! Но ей все мало, мало. Да Верке во сне снится, как она в траурном одеянии идет за гробом свекра!

Думай, терзайся, а все упирается в семью.

Стоп, стоп, а Гертруда? Завистливая бабенка, хитрющая, хищная, мстительная. Бывшая подруга покойной второй жены, которая вцепилась в Валерьяна Юрьевича и постоянно просит о помощи, будто он в прошлом являлся ее любовником и теперь обязан заботиться о ней. Деньги занимала, мелочь отдавала, крупные суммы тянет до сих пор, а ведь не бедствует. Он перестал давать. Ее муж был одним из тех, кто присоединил рыбное хозяйство, бездарь и ворюга. Валерьян Юрьевич устранил его, предложив коптильню в обмен на хозяйство, тот пых-пых, мол, ни за что. А ему на стол документы и ультиматум: тогда сядешь, так что бери то, что дают. И взял. Потом благодарил, истинным другом называл Валерьяна Юрьевича, лгал, сволочь. Не может ли Гертруда, насквозь фальшивая и червивая, из злости и мести пожелать уничтожить удачливого и богатого «друга»? Наверняка это ее мечта.

С такими невеселыми думами он провел половину ночи.

Утром Панасоник подогнал «Ниву» к дверям дома, Валерьян Юрьевич живо залез на заднее сиденье, Галина села на пассажирское место впереди, поехали к городу. У развилки высадили Панасоника, который бухтел, что ему выпала нелегкая доля: ни выпить, ни отдохнуть по-человечески пенсионеру. Когда Валерьян Юрьевич пообещал исполнить любое его желание после успешного завершения дела, Панасоник заметно повеселел и отправился к стоянке такси.

– Мы кого-то ждем? – спросила Галина.

– Того, кто первый проедет, – загадочно ответил Валерьян Юрьевич. – Галина, садись за руль, женщин меньше останавливают, мне светиться нельзя, а фальшивых документов у меня нет.

– Не боитесь, Валерьян Юрьевич, что с моей помощью отправитесь на тот свет раньше, чем планируют убийцы? Я неумеха, на перекрестках теряюсь, путаю, где должна уступать дорогу.

– Я буду подсказывать. – Тут он заметил, что мимо них приехала Гертруда. – Галочка, ну-ка, поезжай за белой «Ауди»...

Изольду мучила жажда, а вставать жутко не хотелось, она вертелась с боку на бок, поняла, что, не попив, не уснет, поднялась. Опять не разделась, наверно оттого и спала плохо. Изольда сняла платье на ходу, бросила его – куда упадет, оно зацепилось за спинку стула и повисло, основная часть очутилась на полу. В трусах и лифчике, стеная, она двигалась по направлению к кухне, а на диване...

– Ты кто? – обмерла Изольда.

– Я Лиля, – ответила незнакомка из-под пледа. – Мы вчера с тобой познакомились в кабаке, я привезла тебя домой. Не помнишь?

– А... – вспомнила хозяйка квартиры. – Ты ночевала у меня? Ну, ладно. Пить хочется.

– Я поставила воду на тумбочку у твоей кровати.

– Да? Спасибо. – Просчитав путь к холодильнику, Изольда решила, что вернуться в спальню будет короче. – Там газировка?