class="p1">25 июня 1953 года государственный секретарь Соединенных Штатов Джон Фостер Даллес дал зеленый свет операции по свержению «безумца Мосаддыка».

11 июля его решение одобрил президент Эйзенхауэр.

Резидент ЦРУ в Тегеране Роджер Гойрэн проработал в Иране пять лет. У него была мощная агентурная сеть — больше ста человек, она обходилась в миллион долларов. Это была немалая сумма, если сравнить с тем, что весь бюджет тайных операций ЦРУ составлял 82 миллиона долларов. Резидент скептически отнесся к новому поручению: переворот приведет к тому, что иранцы будут считать американцев такими же колониалистами, как и англичан.

Директор ЦРУ Аллен Даллес приказал отозвать его из Тегерана и поручил операцию специалисту по Ближнему Востоку Кермиту Рузвельту. Внук президента Теодора Рузвельта, он, как и многие представители этого семейства, был склонен к решительным действиям. Кермит Рузвельт родился в Буэнос-Айресе, где его отец занимался бизнесом. Он учился в Гарварде и представлял собой тип разведчика-бизнесмена. Он преподавал на историческом факультете Гарвардского университета, присоединился к Управлению стратегических операций.

Врачи требовали, чтобы Рузвельт срочно сделал операцию на почке, в он в июле 1953 года улетел в Тегеран, прихватив с собой на 100 тысяч долларов мелких иранских денег — раздавать протестующим на улицах. В то время в американских паспортах указывались особые приметы его владельца. Малограмотный инспектор иранской пограничной стражи с трудом ознакомился с паспортом и решил, что имя американца звучит так: «Мистер Шрам на лбу».

Кермит Рузвельт решил, что это неплохое начало для его миссии.

Когда Мосаддык закрыл британское посольство в Тегеране, Кермит Рузвельт подумал, что это благоприятный момент для ЦРУ. Англичане столько лет выстраивали здесь подпольную сеть, и теперь она осталась без руководства. Кто-то должен ее возглавить. Сотрудники ЦРУ поехали на Кипр, где обосновались изгнанные из Тегерана британские разведчики. Они не хотели раскрывать имена своих агентов и доверенных лиц, но все же сообщили, что их главные агенты — братья Рашидян, с которыми они связываются три раза в неделю по радио и которые получают десять тысяч фунтов в месяц — очень большие деньги. Они делали все, чтобы дестабилизировать ситуацию в Иране. Муллы, политики, журналисты резко критиковали премьер-министра.

Кермит Рузвельт разработал такой план. Сначала массированная кампания критики Мосаддыка, потом верные шаху офицеры требуют его отставки, толпа захватывает улицы, и тогда новый премьер-министр устанавливает порядок.

Проблема у Рузвельта возникла с 32-летним шахом, нерешительным от природы. Он ненавидел принимать решения. Ему не хватало морального мужества, и его легко можно было запугать. Большие усилия были потрачены на то, чтобы пробудить мужество в самом шахе. Натравили на него его сестру — решительную принцессу Ашраф, которая совсем не была похожа на брата.

Поначалу Кермит Рузвельт терпел неудачи. Мосаддык обещал, что Иран станет «сражаться до конца». Его поддержала вся страна. И левые, и священнослужители повторяли, что иранцы готовы умереть, защищая свою честь. Но контраст между амбициозными мечтами и жестокой реальностью нищей жизни становился все более очевидным.

«Мосаддык был честным, но сумасбродным и непредсказуемым человеком, — вспоминают современники. — По большей части из-за болезни он руководил делами либо лежа в постели, либо с балкона обращаясь к толпе, собравшейся у его дома. Обличая западный империализм, Мосаддык имел склонность плакать и переходить на крик».

Шах согласился сделать новым главой правительства отставного генерала Фазлолла Захеди, который получил большие деньги от ЦРУ.

Шах честно предупредил Кермита Рузвельта:

— Если по несчастливому стечению обстоятельств дела пойдут не так, мы с императрицей улетим в Багдад.

15 августа 1953 года после полуночи на двух джипах и с грузовиками, полными солдат, командир императорской гвардии полковник Нематолла Назири отправился к Мосаддыку с фирманом — шахским повелением отправить его в отставку. Полковник, который командовал семьюстами солдатами, был лоялен к шаху. Полковник должен был блокировать начальника генерального штаба, чтобы армия не выступила на защиту премьер-министра. Но начальника штаба не было в доме. Там было пусто: ни слуги, ни швейцара у входа. Полковник почему-то не насторожился. А начальник штаба уже поднял по тревоге своих солдат. Когда полковник прибыл к дому Мосаддыка, его разоружили. Начальник генерального штаба назвал его предателем и отправил в тюрьму.

Мосаддык вступил по радио и сообщил, что сорвана попытка государственного переворота, организованная шахом и иностранными элементами. Услышав это, испуганный шах в сопровождении шахини Сорейи, собрав вещи, сел в двухмоторный «бичкрафт». Шах занял кресло пилота и взял курс на Багдад. Оттуда они улетели в Рим, где нашли убежище. Министр иностранных дел Ирана Хусейн Фатеми на митинге назвал шаха предателем.

Начальник иранского отдела ЦРУ Джон Уоллер отправил Кермиту Рузвельту шифровку: возвращайтесь. Рузвельт мог улететь вместе с генералом Захеди и другими на самолете американского военно-воздушного атташе. Но он не хотел покидать поле боя. Он не считал кампанию проигранной. У него в руках была мощная агентурная сеть, и генерал Захеди был вполне популярным среди военных. Рузвельт решил распространить широко по городу шахский фирман о назначении генерала Захеди. В Вашингтоне никто не разделял его оптимизма. Фактически он продолжал действовать в одиночку.

Мосаддык был уверен, что победил. А люди вновь и вновь выходили на улицы, протестуя против правительства, которое ничего не делает, чтобы жизнь стала лучше. Ему и в голову не приходило, что может последовать вторая попытка его свержения. Он наивно велел полиции не мешать людям выходить на демонстрации.

Искренний по натуре Мосаддык по-детски верил другим людям. Его несложно было растрогать. К нему пришел американский посол и стал жаловаться, что демонстранты угрожают даже семьям американцев. К тому времени вместо Грейди, который поддерживал иранских националистов, в Тегеран отправили послом Лоя Гендерсона. Он считал Мосаддыка «сумасшедшим, вступившим в союз с русскими».

Мосаддык возмутился и прямо в присутствии посла отправил полицию разогнать демонстрацию, которая на сей раз состояла из его верных сторонников. Потом он вообще запретил все демонстрации и приказал военным исполнить его приказ.

19 августа на улицы вышли только противники Мосаддыка. Его сторонники, исполняя его приказ, остались дома. Единственная партия, готовая защищать правительство — Туде, весь день совещалась: что делать? Один из лидеров партии позвонил Мосаддыку и предложил выдать им оружие.

— Если я когда-нибудь соглашусь вооружить политическую партию, — ответил Мосаддык, — путь Аллах лишит меня правой руки!

Но не по этой причине Туде осталась дома. Она, как считается, ждала указаний из Москвы и не получила их. Тем временем военные освободили полковника Назири, который немедленно мобилизовал императорскую гвардию против правительства. Большинство военных хранили верность шаху. Военные придали путчу ореол законности. В атаке на правительственные